"Свободу ощущали особенно остро": Ольга Журавлева – о работе на "Эхе" в 90-е

22 августа 1990 года радио «Эхо Москвы» впервые вышло в эфир, правда, тогда оно называлось по-другому. С тех пор «Эхо» занимает топовые позиции по популярности. С одной из «старейшин» радиостанции – ведущей Ольгой Журавлевой – мы поговорили о далеких 90-х и современной журналистике. Волшебство 90-х – На «Эхо» я пришла работать в сентябре 1990 года, но работала не в эфире, а референтом. Я была одной из первых штатных сотрудников и сидела в редакции, когда там почти никого не было, звонила в актуальные на тот момент места, заодно училась печатать на машинке. К семи часам вечера приходили другие сотрудники, и начинался эфир, который тогда длился всего два часа. Сама вести прямые эфиры я стала только 15 лет назад. – Неужели за это время вам ни разу не стало скучно, никогда не писали заявление об увольнении? – Нет, ни разу не писала, и скучно мне не было. Я все время перемещалась по должностям и по передачам – их стала делать довольно рано. То была кассиром, то инспектором по кадрам, пыталась делать новости, была планировщиком эфира, занималась монтажом. Был период, когда мы делали телевизионное «Особое мнение» и работали с наушником в ухе, что страшно неудобно, и я никогда так не буду делать. Не знаю, на каком еще радио можно такой опыт приобрести. – Многие журналисты любят вспоминать журналистику 90-х. А вы по 90-м ностальгируете? – Есть несколько точек, по которым можно не ностальгировать, но скучать. Я пришла на радио, когда мне еще не исполнилось 17, и есть, конечно, такое «где мои 17 лет?» Тогда происходило становление демократии. Можно было давать любую музыку в эфире – пока авторские права не стали соблюдать; можно было приглашать любых людей – и они приходили сами. Конечно, это было волшебно. Технически всё тоже было совсем по-другому, примитивно по сравнению с теперешними вещами. Мы вырастали из того радио, когда корреспондент брал с собой звукозаписывающую технику весом в семь кило, ехал на пресс-конференцию и там записывал на кассету, приезжал в редакцию, переписывал со скоростью один в один, монтировал – и только потом это попадало в эфир. С одной стороны, был технически долгий путь до эфира, с другой – можно было включить микрофон и просто вещать без всяких согласований, без всего того, что существовало на Гостелерадио. Люди эту свободу ощущали особенно остро. И это невероятная была история, когда в открытый микрофон стали говорить все, что можно увидеть и ощутить, и это было настолько ново! Но не надо думать, что сейчас все закончилось и все совсем по-другому. Не всё и не совсем. С Алексеем Венедиктовым Как попасть в черный список «Эха» – Как принадлежность к «Газпром-медиа» отражается на работе радиостанции? – Редакционная политика прописана в уставе: никакой акционер не может давать нам советов, рекомендаций и тем более диктовать требования по поводу эфира. С самого основания радиостанции существует традиция, что человек входит в студию с тем текстом, который он сам написал или генерирует внутри эфира. Нет такого рычага, чтобы повлиять на информационника, который делает новости: никто ему не звонит и не дает рекомендаций, что говорить. Нет такой точки, через которую бы «Газпром-медиа» мог влиять на наш контент. Классный руководитель. Чему учил Алексей Венедиктов, когда работал в школе Но и оппозиционной наша радиостанция никогда не была, нет такого определения. Еще в 90-х был момент, когда некоторым политикам казалось, что это их радиостанция и они могут на нас влиять и чего-то требовать. С их стороны это была большая ошибка. Потому что это не по правилам: мы не принадлежим ни к одной из партий и ни одна не может влиять на контент. – На всех телеканалах и радиостанциях есть черные списки с людьми, которых нельзя приглашать. На «Эхе» они тоже есть? – Есть конкретные конфликты, как, например, конфликт с Михаилом Иосифовичем Веллером. Алексей Алексеевич Венедиктов после конфликта в эфире с Ольгой Бычковой объявил, что, пока Веллер не извинится, он на «Эхо» не придет. Он не извинился, и мы его не пытаемся приглашать. После нескольких эпизодов, когда Жириновский вел себя как скотина, мы его имя даже не упоминали. Есть еще люди не радийные, которых тяжело слушать в силу особенностей речи или формулировок. Сейчас отошла традиция, когда сам ведущий придумывал и приглашал к себе гостей, потому что тогда начинаются накладки, теперь есть редакторы, которые занимаются планированием. С Виктором Шендеровичем Поклонники у дверей редакции – Вы работаете в новостном потоке, но есть новости, которые вас цепляют за живое. О чем вы думаете, выйдя из редакции? – Я не новостник. Когда веду «Особое мнение» или передачу с Невзоровым, готовлюсь по тем новостям, которые важны и актуальны. В свободное от этого время, конечно, слежу за новостями, читаю ленту в фейсбуке и телеграм-канале. Слежу за тем, что произошло с Навальным, вся лента делает репосты его фото в больнице – это всех трогает и трудно об этом не думать. Для меня это человек, которого я много раз видела, пересекалась на радиостанции, и когда мне вдруг объясняют, что он может овощем остаться, это нормальная человеческая реакция. Или когда узнаешь из новостей о смерти какого-то человека и переживаешь это как личное, потому что для тебя это был не просто ньюсмейкер, а человек, которого ты очень уважал. – Не могла не вспомнить случай с вашей коллегой Татьяной Фельгенгауэр, на которую фанат напал в студии. У вас были случаи преследования? – На самом деле у каждой ведущей есть такие поклонники, которые в комментариях пишут что-то условно-эротическое, некоторый процент из них приходит к редакции. Сейчас уже просто так попасть в редакцию невозможно: на радиостанции стали более бдительны и даже поменяли некоторые схемы с охраной. Но встретить таких людей у дверей редакции все еще возможно. Я два раза подавала заявление в полицию по этому поводу. Дмитрий Быков: Ножом по горлу – Если не журналистика, то какую профессию вы выбрали бы? – Я не собиралась заниматься журналистикой, профессия меня выбрала сама: мне предложили попробовать – я попробовала, и мне понравилось. Все равно хочется работать с людьми. Может быть, идеальное для меня – это объявлять станции метро или кто забил гол на стадионе. Я точно люблю произносить слова. Ольга Александрова * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №37-2020 под заголовком «Ольга Журавлева: Все равно хочется работать с людьми»