"Нам приходится оправдываться за свое существование": лагерь в Поленове хотят снести

Корреспондент Sobesednik.ru побывала в детском оздоровительном лагере «Детская республика Поленово», что под Тулой, и узнала, как обстоят дела с отдыхом ребят в подобных учреждений в этом году — ведь из-за пандемии коронавируса детским лагерям не спешат разрешать открываться, и самые маленькие россияне остаются без привычных каникул, — а еще то, кто и почему борется за закрытие «ДРП» окончательно. – Как обстоят дела с детским отдыхом на фоне постепенного ослабления коронавирусных ограничений? – поинтересовался Sobesednik.ru у владельца лагеря Николая Зимина. – Ситуация с детскими лагерями катастрофическая, – посетовал он. – В большинстве своем они не открылись совсем на летний сезон, а те, что открылись, сделали это на 50%. Лагеря нельзя назвать бизнесом: они держатся на грани самоокупаемости и на энтузиазме сотрудников. Сокращение заполняемости на 20%-30% и более – на 50% – это за гранью всех убытков. Так что те, кто открылся на 50%, находятся в очень тяжелом положении. Но большинство лагерей весной и летом не работали вовсе. Неизвестно, что будет с осенним периодом. Есть вероятность, что к лету следующего года у нас будет на 40% лагерей меньше. Придет пионерское лето? – Возможно ли в лагере принять все меры безопасности против вируса? – В лагере можно сделать все, что делается в школах, а вероятность занесения инфекции со стороны в разы меньше. За лагеря, к сожалению, отвечают ведомства по остаточному принципу, и дети оказались самыми забытыми. – Можно ли организовать некое социальное дистанционирование внутри – селить через одну кровать, кормить через один стол, или с детьми это не работает? – Решения об открытии принимали региональные власти. Какие-то губернаторы сочли, что можно открыть с соблюдением этих мер, а какие-то – что лучше не рисковать. Наша Тульская область попала в большой перечень областей, которые совсем не открылись. Мне кажется это бессмысленным, с учетом того, что уже проводятся спортивные соревнования, правда, с ограниченным числом зрителей. – Вы контактировали напрямую с губернатором? – Нет, мы получали постановления с заседаний. Окончательное решение приняли в начале июля. До этого мы надеялись, что разрешат открыться с середины июля или начала августа. – А Московская область открыла лагеря. – Да, а мы собирали штат, готовили все, но узнали, что Тульская область не откроется совсем. – При этом в Подмосковье статистика по заболеваемости хуже, чем у вас. – Но там, наверное, больше больниц, врачей, они лучше подготовлены. И лагерей там больше, чем у нас. Возможно, посчитали, что не так уж страшно не открыть Тульскую область. – Это было личное решение губернаторов? – Не думаю: открыться хотели все, а решения принимали по рекомендации своих органов Роспотребнадзора, медицины. Но последнее слово было за губернаторами. – Ваш больше перестраховался? – Это вопрос к администрации. – Вы этот вопрос задавали администрации? – Мы писали письма в разные инстанции и получили ответ, что прорабатывается вопрос поддержки лагерей. Мы надеемся, что получим небольшую поддержку – это оплата за электричество за летние месяцы (хотя жгли мы его мало, ведь лагерь не работал), зарплата персонала за три месяца по минимальной ставке, которую может себе позволить Тульская область. Должны вроде бы получить в октябре. Мы содержим лагерь круглый год, и затраты на электричество гораздо выше зимой, когда идут ремонтные работы, и весной, когда идет подготовка лагеря, но ни область, ни государство не могут их компенсировать. – Персонал получит только МРОТ или вы добавите до их месячной зарплаты? – Мы решаем каждый случай индивидуально, но в целом мы перевели людей на сокращенный рабочий день. Доплачивать до 100% из своего кармана у меня возможности нет, поэтому сократили расходы на оплату труда. Мы никого не уволили, и наша задача – сохранить штат. – Сколько у вас человек? – Постоянно 30 человек, которые работают весь год. В летнюю смену это больше 100 человек, но МРОТ получат только постоянные работники. – Вы связывались с сезонными сотрудниками? – Конечно, они все планировали работать у нас, и каждому пришлось находить выход из такого положения. – Вам обещали деньги за лето, но на дворе уже осень. Что-то решили уже по зарплате за осенний период? – Тут каждый выживает как может. Мы пытаемся зарабатывать сами: проводим мероприятия, принимаем коллективы, чтобы что-то людям заплатить. Если мы не сохраним коллектив, то не построим лучший лагерь в стране, как мы планируем. Главное в лагере не стены, а персонал – педагогический, медицинский, творческий, технический. – Взрослых принимаете, пока детей нет? – Да, мы предлагаем семейный отдых в минимальном размере, но это дает нам возможность погасить задолженность перед людьми, перед бюджетом. Мы встречаемся с налоговыми органами, просим отнестить к нам гуманнее, с пониманием, но что-то все равно приходится гасить. Мы можем работать и как детский лагерь, и как турбаза. – Но не одновременно? – Когда дети находятся в лагере, здесь не могут жить взрослые. Детская смена у нас летом и в каникулы осенью, зимой и весной. Сейчас детей здесь нет, и мы принимаем семьи. 4 месяца в год у нас формат лагеря, а остальные 8 месяцев – формат любого взрослого отдыха, включая местный туризм. И еще вышел запрет до 31 декабря принимать детей из других областей. Исключение сделали только для «Артека» и нескольких лагерей Краснодарского края. Мы пытаемся добиться отмены этого запрета, потому что это колоссальная проблема для многих лагерей, в которых отдыхают дети из Москвы. – В самой Тульской области не так много детей, родители которых могут позволить такой отдых? – Мы принимаем наших детей и дотируем их за счет средств, выделяемых областью. Но они выделяют 18.000 рублей на 21-дневную путевку, а у нас она стоит 48.000 рублей. Так что детей из Тульской области мы селим за 18.000, а детей из Москвы – за 48.000. Получается, что своих мы дотируем за счет москвичей. – Почему вы называете себя лучшим лагерем в стране? – Это наше субъективное мнение, которое подкрепляется мнением детей и родителей. Мы получаем призы и награды на всевозможных соревнованиях. Мы много раз были лучшим лагерем Тульской области, нас постоянно награждают в столичном регионе. Мы выигрывали всероссийские творческие конкурсы. Так что по совокупности параметров мы один из лучших лагерей страны. – Какие еще учитываются критерии? – У нас очень большая территория – 14,5 гектаров – расположенная в природном и историко-культурном заповеднике. Таких лагерей очень мало. Есть и много других параметров, которые делают нас уникальным лагерем. И несмотря на это, у нас есть оппоненты, которые добиваются закрытия лагеря. Действующий лагерь им не нужен. Главный оппонент – заслуженный работник культуры РСФСР Наталья Николаевна Грамолина, уважаемый человек, которая сохранила один из лучших музеев в стране – Государственный мемориальный историко-художественный и природный музей-заповедник Василия Дмитриевича Поленова. С 1990 по 2017 годы она работала его директором, с 2017 года назначена его главным. 30 лет назад было принято решение расширить музей-заповедник и вывести отсюда все ненужное, включая базы отдыха Большого театра, Госкино, наш лагерь. Что-то закрыли, но наш лагерь боролся и остался, а она считает, что это постановление должно быть выполнено. – А лагерь мешает музею-заповеднику? – Конечно, нет. У нас одни цели – просветительские, образовательные, воспитательные, сохранение природы. Я много раз предлагал Наталье Николаевне объединять наши усилия и создавать симбиоз лучшего музея и лучшего лагеря, аналогов которого нет в стране. Но у нее один из аргументов – все должно быть как при Поленове. Поэтому нужно снести все, что появилось в советское время. Но музей образовался в 1920-е годы, а лагерь – в 1954 году. Так что постепенно разница сокращается. Но нам приходится все время оправдываться за свое существование. К нам приезжает прокуратура. – Держат вас в напряжении? – Да, последние несколько десятков лет. Все проверяющие органы относятся к нам с сочувствием, но вынуждены реагировать на ее жалобы. Мы не хотим этого противостояния.