Жена Саши Прико хотела уйти из жизни вслед за ним
В начале сентября после тяжелой болезни в возрасте 46 лет скончался бывший участник групп «Ласковый май» и «Мама» Александра Прико, который первым спел «Розовый вечер» и другие хиты (подробности). О том, как он жил последние годы и какие обстоятельства привели к смерти, «Экспресс газета» узнала у его гражданской жены - бухгалтера из Санкт-Петербурга Елены Сажиной. - С 1989 года я была поклонницей Саши, - рассказала Елена. - Много лет следила за ним на расстоянии. А в 2010-м купила ноутбук и разыскала в соцсетях. Поздравила с 23 февраля. К удивлению, он ответил. Стали переписываться и днем, и ночью. Саша тогда жил в Нижнем Тагиле с женой Ольгой и их 4-летним сыном Егором. В какой-то момент он признался, что отношения в семье не ладятся. Жена не давала свободы, без повода ревновала. - Я больше не могу это выносить, - объяснял он. - Долго думал и принял решение расстаться с ней и уехать из Тагила. Даже сын, которого очень люблю, не остановит. - Если я могу помочь, можешь на меня рассчитывать, - ответила я. - Мои двери для тебя всегда открыты. И Саша переехал ко мне в Петербург. А уже потом заочно развелся с Ольгой. Первое время пытался поддерживать отношения с сыном. Даже хотел забрать его к себе. Естественно, мать не отдала. А потом настроила Егора против отца: внушила, что тот нехороший. Егор даже называл его не папой, а дядей Сашей. И постепенно их общение сошло на нет. От шоу-бизнеса Саша отдалился. Хотя музыку не забросил. Дома постоянно играл на гитаре и пел. И когда его приглашали выступить, не отказывался. Тот же Андрей Разин, приезжая в Петербург, задействовал его в концертах «Ласкового мая». И Григорий Герасимов, с которым они работали в группе «Мама» у Сергея Кузнецова, подтягивал Сашу на гастроли. Другое дело, что доходов музыка практически не приносила: за концерты, случающиеся пару раз в месяц или реже, платили буквально по несколько тысяч рублей. Найти другую работу Саше долго не удавалось. Образования-то у него не было. Он окончил только 8 классов. Однажды знакомый по рыбалке предложил ему поработать на стройке. Казалось бы, где Саша и где стройка? Тем не менее он зацепился за предложение. И два года проработал монтажником сантехнических систем. Но при его комплекции было тяжело забираться с унитазами и цементом на 25-й этаж. А у этого знакомого оказались связи на Обуховском заводе. И он помог Саше перейти туда слесарем-сантехником. Бомжующая мама - В 2015 году в Оренбурге нашлась мама Саши Надежда Борисовна Шевченко, с которой он давным-давно потерял связь, - продолжает Сажина. - Бывшая учительница Елена Владимировна Мельникова обнаружила ее бомжующей в подъезде и помогла устроить в дом престарелых. Саша давал денег Мельниковой, чтобы она навещала маму и покупала ей вещи и продукты. К сожалению, съездить в Оренбург и встретиться с мамой Саше так и не удалось. Она привыкла к вольным хлебам. Жизнь в доме престарелых, где нужно соблюдать режим и приходить ночевать, ее не устраивала. И вскоре Надежда Борисовна удрала к своему другу Сергею Вострикову, у которого прежде жила на кухне. Продолжала, как и прежде, пьянствовать. Потом Востриков ее вроде бы выгнал. Когда Мельникова видела Надежду Борисовну последний раз, она собиралась ехать в город Гай к сестре Саши Наталье. С тех пор о маме больше вестей не поступало. А с сестрой у Саши связи не было. С ней он распрощался еще в 2004-м после того, как она через суд выписала его из квартиры в Гае, которую ему когда-то дали как детдомовцу. - Это мне не сестра и вообще не родственник, - говорил Саша. - Она для меня умерла. Жидкость в легком - Несмотря на то что я прожила с Сашей 10 лет, брак мы так и не зарегистрировали, – вздыхает Елена. - Как он ни настаивал, я почему-то отказывалась. Спрашивала: зачем тебе штамп в паспорте? Главное - чтобы отношения были человеческие. Сейчас ужасно корю себя, что так поступила. Возможно, он нервничал, что ему будет негде жить, если со мной что-то случится, и это послужило причиной Сашиной болезни. А может, переживал, что музыкальная карьера не заладилась. Не зря говорят, что все болезни от нервов. Началось с того, что в июне у Саши стало болеть в груди с левой стороны. - Наверное, у меня коронавирус. Ха-ха! - шутил он. Я с трудом заставила его пойти к врачу. Рентген показал левостороннюю пневмонию. Врач прописал антибиотики. Но от них Саше лучше не становилось. В конце июля по моему настоянию ему сделали компьютерную томографию и нашли в левом легком жидкость. Положили в больницу Святого Георгия. Состояние ухудшалось. Я обратилась за помощью к Разину. Попросила связаться с главврачом, чтобы Сашу более тщательно обследовали. Тогда-то у него и выявили рак легкого. Направили на консультацию в онкологический диспансер. - Нам нужно перепроверить результаты обследований: в непрофильных больницах часто дают неправильные заключения, - сказала онколог. - Это займет недели три. В середине августа Саше стало трудно дышать из-за жидкости в легких. Через каждые два дня приходилось ее выкачивать. Он угасал на глазах. Но вместо того, чтобы начинать лечение от рака, из онкодиспансера Сашу отправили в Покровскую инфекционную больницу. Сказали, что у него якобы положительный тест на коронавирус. Хотя до этого все тесты были отрицательные. Я вряд ли смогу что-то доказать, но, по-моему, врачи упустили время с постановкой диагноза. И чтобы к ним не было претензий, прикрылись коронавирусом и слили Сашу в инфекционку умирать. После его смерти я не живу, а существую. Я жила Сашей, для него, ради него. И жить дальше не хочу. Только моя 19-летняя дочь останавливает от шага в бездну.
