Шубы с кедами, тренчи-кимоно и микрокосухи J. W. Anderson

Свою новую коллекцию в Лондоне представил Джонатан Андерсон - звезда британской моды, давно прослывший человеком-оркестром. Тот самый, кому всегда было тесно в амплуа одного только создателя одежды и чье имя в связи с этим мы нон-стоп слышим в новостях о все новых и новых разнокалиберных арт-проектах. Он то представит рекламную кампанию в виде набора почтовых марок, то выдаст коллекцию футболок, толстовок, шарфов и сумок с принтами фотографий культового фотографа британской субкультуры 80-х Иэна Дэвида Бейкера, то заявит о себе коллаборацией с Луисом Венегасом, издателем Fanzine137 и Candy (как результат - 130-страничная фотокнига The Rain In Spain Stays Mainly In The Plain). Андерсон - не только глава именной марки, но и креативный директор Loewe. Не только куратор долгоиграющей выставки Hepworth Wakefield в галерее Hepworth, но и создатель J.W. Anderson Workshops, в рамках которого на протяжении целого года выдавал очередную новинку с новым художником. А награда British Fashion Awards и в категории womenswear, и в рубрике menswear — и подавно давно за ним. Будучи генератором идей, Андерсон не хочет и не умеет фокусироваться на одной теме. Он всегда за новый эксперимент. Соответсвенно подходит и к своим коллекциям одежды. Они никогда не являются приземленными, носибельными и практичными. Для Андерсона это скукота. В этом смысле он ужасно завидует скульпторам. Говорит, что у них куда больше свободы, ведь скульптура не обязана все время заземляться и снисходить до реальности человеческого тела, как одежда. Но и в этих рамкахвыжимает максимум из концепции моды как творческого процесса - этакого потока сознания. Показательно: у него до сих пор нет флагманского магазина. Потому что ну зачем ему ретейл, если "то, что нам действительно нужно, — это эксперимент» - признается он. В качестве главного героя прошлогоднего номера Business of Fashion дизайнер прямо проговорил: творческий процесс — это гигантская информационная мозаика: "Сегодня креативные директора становятся в большей степени потребителями информации в поиске всего нового. Искать можно и онлайн, и в библиотеках, и на рынках, и в книжных магазинах". Вот он и собирает все резонансное на своем пути и формирует из этого целое-мозаику. С виду - полная неразбериха, но это случай из ряда "не бардак, а творческий беспорядок". Каждой вещи на самом деле - свое место. Как в интерьере. Не случайно он - один из немногих дизайнеров, которые могут похвастаться знанием истории дизайна интерьера. В этом смысле его новый "интерьер" осень-зима 2017, как и любой другой, не может быть выдержан в одном стиле. Это скорее коллекция разношерстных находок со всех уголков мира. И современные мебельные арт-объекты, и предметы антиквариата, и сугубо функциональные вещи. Судите сами - деконструированная добротная дубленая куртка с одним рукавом, плюс трогательная пышная юбка в цветочный узор на азиатский манер "с историей" и, наконец, самые классические кожаные сапоги из 70-х с прямым голенищем. Или так: тренч-кимоно асимметричного кроя с воротником стойкой, вихры пышных перьев по подолу откуда-то из 20-х и нестареющие кеды. Ну и вот: топ с отсеченными рукавами-крагами и накладными карманами, которые пухнут на месте чашек лифа, за ним - стянутое по низу коктейльное платье-баллон и классическая длинная шуба натурального окраса. Из коллекции в коллекцию неизменным остается то, что Андерсен всегда экспериментирует с формой и пропорцией. Микрокосуха - скорее болеро, блестящие вечерние луки - лоскутная мозаика, застежки молнии очерчивают силуэт лифа, не нагруженные никаким фукнциональным назначением, а сапоги исполосованы вырезами, напоминая основу скелета. Тут же - рубашки-доспехи, затянутые на манер корсетов, белые холщовые робы и свитера с широкими кантами: его работа над выставкой Hepworth Wakefield в галерее Hepworth про скульптуру и одежду не могла не заявить здесь о себе. В новой коллекции дизайнер не стесняется рассказать и показать, как сильно он неравнодушен к идеям Барбары Хепуорт и Генри Мура, Жана-Поля Готье и Кристиана Диора, Иссея Мияке и Хельмута Ланга.