«Глубоко и бесстрашно заглянуть в свою душу». Как работает сообщество «Анонимных наркоманов»
В докладе управления по наркотикам и преступности ООН сказано, что с 2009 года количество наркопотребителей в мире выросло на 30 процентов и достигло 269 миллионов человек.
В России официально зарегистрировано 478,7 тысячи наркоманов — это только те из потребителей, кто состоит на учете в государственных диспансерах. Минздрав отмечает, что сейчас растет потребление спайсов, синтетических канабиоидов и амфетаминов.
В Саратовской области под диспансерным наблюдением находятся 2,1 тысячи человек, в том числе девять подростков.
Освободиться от зависимости саратовцам помогает сообщество «Анонимные наркоманы». Один из представителей движения поделился со «Свободными новостями» своей историей.
«Меня зовут Кирилл. Мне 32 года. Я сейчас счастливый человек. У меня есть небольшое дело, я люблю путешествовать, а главное — у меня есть семья. Два месяца назад родилась моя дочь. Я кладу ее рядом с собой, смотрю на нее и понимаю: то, что происходит в моей жизни, — чудо. Слишком много мне дало это время, когда я не употребляю наркотики, чтобы всё это потерять».
Кирилл — крупный, серьезный мужчина в синей толстовке. Каждое слово он произносит весомо, твердо. И улыбается.
Шаг 1: признать своё бессилие
«Алкоголь я впервые попробовал, наверное, в третьем классе. Это был 1998 год. Пиво и водку продавали в любом ларьке покупателям любого возраста. Лет в четырнадцать в компании появилась марихуана. В шестнадцать уже были тяжелые наркотики, быстрые и небыстрые. Родители (папа у меня — военный, мама — учительница), если что-то и замечали, думали, что у меня проблемы со здоровьем, пытались обследовать, жалели. При них я был хорошим.
Повзрослев, Кирилл продолжал употреблять. «Вечером приходил после работы домой, запирал дверь в свою комнату, делал вид, что лег спать. И употреблял. Вел двойную жизнь, как все наркоманы».
Шаги 2 и 3: надеяться на помощь силы, более могущественной, чем ты
«Сначала это увлекательно и как будто понарошку. А потом резко — бух! Ты просыпаешься и понимаешь, что весь смысл твоей жизни — достать еще». Кирилл перечисляет вещества, которые употреблял. После марихуаны и синтетики были героин и «соли».
«Соли» — это всё, конечная остановка! В натуре, всё!» — от волнения собеседник переходит на слэнг. Он облысел и похудел с 86 до 48 килограммов. «Я стер свои фотографии того времени. Только одну фотку оставил, чтобы напоминать себе иногда, на каком дне был. Смотрю и не верю, что это я: вместо лица — череп, обтянутый кожей».
Шаг 4: глубоко и бесстрашно заглянуть себе в душу
«Самое ужасное было—понимать, что я всё делаю неправильно. Сижу в притоне, в отделе полиции, продаю мамино золото, ворую деньги — и чувствую, что веду не свою жизнь. У меня же два высших образования, я много лет руководил целым направлением в госучреждении—и как я здесь мог оказаться?! Я чувствовал, что должно быть иначе. Но как этого добиться, я не знал».
Шаг 5: понять свои ошибки
Родители до последнего не могли поверить в происходящее. Но однажды увидели передозировку. «Я начал умирать. Я ощутил, что сегодня умру по-любому»,- -произнося слова по слогам, мужчина рубит воздух ладонью.
Но он смог выйти из своей комнаты к родителям. «Плохо помню, что творил. Громил квартиру, стёкла, всё летело. Меня откачивали. Наутро сказал, как есть: мама, папа, это наркотики, вы уже ничего не сделаете. Вину чувствовал дикую, что не оправдал надежд, что подвел». Родители уговорили искать выход.
«Отец говорил: хватит заниматься ерундой, возьми и брось! Но я не мог». Кирилл пытался сменить обстановку, переезжал из города в город. Но везде находил «соль». Начал посещать собрания группы «Анонимных наркоманов». «Сидел молча, жалел себя. Неделя тянулась за неделей — полгода, девять месяцев. Накопилась усталость от работы, тоска, одиночество. Я не знал, как радоваться жизни. И срочно захотел праздника.
Одного раза оказалось достаточно. Тогда я понял, что значит выражение: наркотик умеет ждать. Моментально, с разбегу вернулся в старую жизнь. Продал машину за миллион и всё потратил на наркотики. Уволился с работы по собственному желанию. В очередной раз обманул себя, якобы это я сам хочу сменить сферу деятельности. Хотя я просто уже не мог работать. Последний год был самый ужасный: получил судимость за хранение, мог реально попасть в тюрьму. Вынес из дома всё, у меня даже батарей не было».
Шаги 6 и 7: оставить старые модели поведения и просить помощи
Кирилл снова пришел к «Анонимным наркоманам». «Первый раз у меня ничего не получилось, потому что я пытался бросить ради родителей. Я не смог сделать этого для них. Я смог освободиться от зависимости, когда захотел сделать это для себя».
«Когда это было?» — Кирилл морщит лоб, вспоминая, и с удивлением говорит: «Пять лет назад. А кажется, так давно».
«Сначала было очень страшно говорить, что моя жизнь разрушена. Полностью», - Кирилл разводит руками, оставляя между ладонями пустоту. «Вокруг сидели ребята — аккуратные, веселые, — и рассказывали о том, как решали такие же проблемы, как у меня. Несколько человек дали мне номера телефонов, сказали: будет плохо—набирай! Я стал ходить на собрания каждый день. Я видел, что я не один. Если у них получается, то почему у меня не получится?».
Кирилл не употребляет наркотики с 27 лет. «Теперь у меня есть другой опыт радости—семья, друзья, путешествия. И сейчас я чувствую: я поступаю правильно».
Шаги 8 и 9: возместить ущерб
«Маме я теперь дарю только золото. И жене тоже. Я женился в 31 год, позже, чем мог бы, и жалею, что столько лет потратил на наркотики. Раньше я видел, как какой-нибудь папа идет по улице со своими детьми, и не понимал: зачем это, неужели это имеет какое-то значение? Сейчас я работаю для того, чтобы у нас была возможность вырастить много детей и построить свой дом».
Кроме родителей и супруги, о прошлых проблемах Кирилла никто не знает. «На корпоративах удивляются: почему я такой веселый без допинга? У меня нет желания употреблять никакие наркотические вещества, включая никотин и спирт».
Шаги 10 и 11: заботиться об окружающих, понимать себя
«Я уже не помню кайфа. И вспоминать не хочу, зачем испытывать судьбу»,— Кирилл машет головой, будто что-то стряхивая.
Он продолжает ходить на собрания дважды в неделю. «Когда я начинаю пытаться всё контролировать и планировать до мелочей, я опять проваливаюсь в грусть и тревогу. Для этого мне и нужны собрания: напомнить себе, что жизнь есть жизнь, она не идеальна, но надо радоваться сегодняшнему дню. Сегодня я хорошо сделал свою работу, поеду домой, вместе с женой пойду гулять с малой — это и есть счастье».
Шаг 12: помочь другим
«Сейчас у меня всё нормально. Я получаю удовольствие от жизни. Наверное, теперь я должен показать ребятам, которые только начали освобождаться от зависимости, что это возможно».
Сообщество «Анонимные наркоманы» появилось в 1953 году. Первое собрание в России было проведено в 1990-м. Сейчас АН действует более, чем в 200 городах.
В Саратове первая группа начала собираться 18 лет назад в ДК «Россия». «Сейчас работают 13 групп в Саратове, Энгельсе, Балакове, Степном. Количество постоянно растет, потому что люди нуждаются в помощи», — Кирилл листает список в телефоне.
Желающие организовать группу сами находят помещение для собраний. «Некоторые арендодатели пугаются, услышав слово «наркоманы». Но мы объясняем цель нашей работы и чаще всего находим общий язык. К тому же, мы неприхотливые гости: помещение нам нужно только на полтора часа в день, мы сами убираемся и готовим себе чай». АН не принимают ни вступительных, ни членских взносов, ни пожертвований со стороны. Деньги на аренду и заварку собирают буквально в шапку, которую пускают по кругу в конце собрания: каждый «донатит» по своему усмотрению.
Узнать о работе сообщества можно на сайте www.na-saratov.ru и по телефону 8-8452-34-92-26. Стенды с информацией размещены в саратовских наркологических диспансерах, в СПИД-центре и СИЗО. Во время карантина собрания проводились в зуме и скайпе. «Это не было для нас чем-то из ряда вон выдающимся. Онлайны проходят регулярно, чтобы зависимый человек мог получить помощь в любую минуту», — поясняет Кирилл.
«На собрание может прийти любой человек, страдающий от зависимости. Представляться можно своим или вымышленным именем. Не важно, сколько человеку лет, сколько у него денег и где он работает. Единственное, что имеет значение, — то, как мы можем помочь человеку, — говорит Кирилл. — Мы не говорим, что мы — единственное решение. Мы вообще не говорим про другие решения. Не хотелось бы, чтобы нас сравнивали с профессионалами—медиками или специалистами по реабилитации, это не про нас. Мы—ребята, у которых были страшные проблемы, и мы собрались, чтобы это изменить».
«Чем тревожнее общество, тем больше работы у наркологов»
— Программа двенадцати шагов эффективно работает, потому что люди — социальные существа, — объясняет саратовский психиатр Глеб Поспелов. — Когда человек начинает заботиться не только о себе, но и о ближних, это дает психологический якорь. Мы получаем эндорфины, мы осознаем собственную ценность и нужность: я немножко бог, если вытащу кого-то еще.
Глеб Поспелов. Фото facebook.com
— Как повлияла пандемия на количество обращений к психиатрам зависимых пациентов?
— Точной статистики практикующие врачи не ведут. Но заметно, что в моменты социальных бурь количество обращений растет.Из-за системного кризиса, связанного с карантином, психические аномалии, которые дремали в нормальных обстоятельствах, стали выходить из-под контроля. Это касается людей с расстройствами личности —психопатиями разной степени выраженности. Многие из них неплохо интегрированы в социум, но менее устойчивы к стрессам.
В прошлом году стресс оказался значительным, обстоятельства накладывались друг на друга. Зима 2019-2020 годов была серой, бесснежной, слякотной — длительные периоды такой погоды обычно предшествуют наплыву пациентов с депрессивными расстройствами. Плюс весенние колебания гормонального фона, провоцирующие чувство тревоги. Плюс эпидемия, заставившая многих опасаться за семью. Плюс последствия перенесенного коронавируса, связанные со специфическими сосудистыми проблемами. Всё это способствует проявлению психических расстройств, которые становятся причиной зависимости. Психически здоровому человеку водку или психоактивные вещества кушать не вкусно.
— Представители МВД и Минздрава говорят об изменении ассортимента наркорынка: сокращается доля опиатов, больше половины изъятых веществ — это новые виды синтетики российского производства. Могут ли они оказаться опаснее старых веществ, так как подаются под видом чего-то «мягкого», «не очень вредного»?
— На дискотеках 1990-х в этой роли выступал экстази. Ребята были уверены, что принимают «безобидный стимулятор». Правда, потом в психбольницу попадали.
За 20 лет я видел несколько волн моды на запрещенные вещества. Героин был основной проблемой зависимых в 1990-е. В 2000-е появились соль и спайсы. Сейчас — размытая ситуация, мало опийных наркоманов, встречаются спайсовые, но это не настолько распространено, как десять лет назад.
Сегодня, по моим наблюдениям, наркоманов стало меньше. Мода на здоровый образ жизни среди молодежи приносит эффект.
Когда я учился в школе, была шутка: «Саратов — город на шприцах». Я выходил утром из квартиры в подъезд, и под ногами хрустели шприцы. На пляже валялись использованные иголки. Сейчас все-таки такого нет. У подростков много новых развлечений, хотя иногда они тоже вызывают зависимости — от игр и соцсетей.
— Какие государственные меры, на ваш взгляд, были бы полезны?
— Наркотическая зависимость — это психическое заболевание. Но, в отличие, например, от шизофрении, это еще и социальная проблема. Чем хуже дела вокруг, тем больше пациентов в наркологии.
Во-первых, нужно нормализовать состояние общественного психического здоровья. Общество, в котором нет перемен к лучшему, обречено на взрыв. Надо заниматься молодежью — теми, кто еще не оброс материальными ценностями, которые страшно потерять, но намерен добиться чего-то в жизни. Открыть для них социальные лифты, дать выход энергии, а не имитировать бурную деятельность, размножая специалистов по делам и школьных советников по воспитанию. Школа должна не просто натаскивать ребенка на тесты, а учить самостоятельно, критически мыслить. Полиция должна заниматься настоящей работой — в частности, ловить наркодилеров и, желательно, поступать с ними, как в Китае. Словом, это огромная комплексная работа, выходящая далеко за пределы медицинской сферы.
Если говорить о медицине, нужно заниматься укреплением материальной базы психиатрии и наркологии. Сейчас регион пытается отдать в концессию психиатрическую больницу, потому что не в силах отремонтировать здание. Нужна новая психбольница, новый наркодиспансер — это не менее важно, чем инфекционный центр. Нужно готовить кадры. В госучреждениях мало психотерапевтов и клинических психологов. При конвейерных условиях труда они могут дать пациенту унифицированный набор услуг, минимальную необходимую помощь, а ведь с причинами наркомании — тревожными расстройствами и депрессией — нужно работать месяцами и годами.