«Алкоголь разрушил мою жизнь, а алкоголики помогают ее восстановить»
Гендерные праздники становятся непростым временем для тех, кто выздоравливает от алкогольной зависимости. Представители саратовского сообщества Анонимных алкоголиков рассказали «Свободным» о том, как много лет сохраняют трезвость.
«Спиртное давало мне маски и роли, а я считал, что стал целостной личностью»
– Я попробовал алкоголь в 14 лет, – рассказывает Иван. – Я учился в вечерней школе, торговал на рынке мороженым. Отец ушел из семьи, когда мне было четыре года. Мать работала, чтобы содержать нас с младшим братом. Воспитанием занималась бабушка. Меня не устраивала окружающая действительность, хотелось бунтовать против социального строя, против школы, работы, мамы, а алкоголь успокаивал.
После школы я боялся попасть в армию, потому что был не самым уверенным в себе человеком. Откупаться было нечем, и я поступил на истфак. В университете моими кумирами стали Селинджер, Брюсов, Ерофеев, Высоцкий. Я знал, что они были особенными, инакомыслящими, выделялись из толпы. И пили. Я думал, что и мне алкоголь придает индивидуальность, харизматичность, уверенность. Выпивка давала мне маски и роли, а я считал, что наконец-то стал целостной личностью.
Уже на первом курсе у меня начало появляться похмелье, я не мог завершать начатые дела, стал безответственным. Я не воспринимал это всерьез. К третьему курсу алкоголь захватил все сферы моей жизни. Я бросил университет, чтобы зарабатывать. Потом бросил работу, чтобы выстроить отношения с женщиной. Позвал ее замуж – и получил отказ. Она сказала, что за три года ни дня не видела меня трезвым. Тогда я впервые ушел в запой. При этом я считал, что могу бросить в любой момент. Никто из алкоголиков другого о себе не думает.
Года через три я стал задумываться, что спиртное занимает слишком большое место в моей жизни. Я пытался контролировать употребление. Детоксы, психбольница, кодировки. Хотите юмора? Однажды я закодировался по фото, и в тот же вечер эта фотография стала моим собутыльником.
Пять следующих лет я не помню, остались отдельные картинки из разных времен года. У меня была своя квартира, были какие-то женщины. Опуститься на самое дно не давала бабушка. Своим поведением я украл у нее 10-20 лет здоровой жизни. Она пыталась мне помочь, но все душеспасительные разговоры меня бесили. Я сам понимал, что движусь к концу, но говорить об этом не хотел.
Мне было 34 года, когда я нашел в кармане визитку Анонимных алкоголиков. До сих пор не могу понять, откуда она взялась. Я вижу в этом проявление Бога. От безвыходности я набрал номер и пошел на собрание.
На первом собрании я не понимал ничего, но испытал спокойствие. Первый раз за много лет. К тому времени моя психика была расшатана, я привык, что за одну минуту перехожу от радости к отчаянию. Я очень удивился этому забытому состоянию покоя. Я спросил других участников собрания, что со мной, как это удержать? Мне сказали, что так будет еще. И меня это зацепило.
Я не пью шесть лет. У меня есть любимая женщина, мы вместе три года. Она знает о моих проблемах и верит в меня. Я занимаюсь делом, которое приносит мне внутреннее удовлетворение и доход. На восстановление отношений с родственниками потребовалось несколько лет. Главное – постоянная готовность быть для них полезным. Я ухаживаю за бабушкой, поддерживаю маму деньгами, помогаю брату на даче.
В употреблении я даже не мог предположить, насколько богат мир. Мне 43 года, и я только сейчас его открываю. Мне нравится учиться новому. Я могу путешествовать. Записался в спортклуб. Я снова занимаюсь археологией, езжу в экспедиции с краеведческим музеем и клубом «Не за тридевять земель».
«До «Боярышника» мне оставалось два понедельника»
– Я много думал, почему стал пить. Что-то во мне сломалось еще в детстве. Пока в семье всё было хорошо, я был круглым отличником, висел на всех досках почета. Но в 11 лет случился развод, и мы переехали из города в маленький поселок. У меня был шок – деревенский дом, печка, свиньи во дворе. В поселковой школе я полгода плакал в туалете. Потом понял: надо что-то делать, – рассказывает Василий. – Чтобы поднять свой авторитет, прибился к компании старших. Там в 12 лет мне впервые налили ликёр.
Это был депрессивный поселок, 40 тысяч жителей, 1990-е. Никаких кофеен, велодорожек, фитнес-залов. Только-только обустроили первую качалку. Туда ходили пять человек, и скоро все они стали там колоться. На зиму мы обустраивали себе подвалы. Летом уезжали в пионерлагерь и каждый вечер лазали через забор за выпивкой.
После школы я поехал поступать в пединститут. Но вместо экзаменов весь месяц пил. От безвыходности пошел в ПТУ. Через четыре месяца меня выгнали за пьянку и хулиганство. На следующий год я всё-таки поступил на заочное отделение в политех и устроился на рынок торговать канцтоварами.
В 21 год я открыл видеопрокат. Это было не очень сложно, – несколько пишущих видеомагнитофонов дома и девочка на кассе, – а деньги приносило бешеные. Я содержал всю семью – четырех братьев и сестру.
Как у всех в то время, у меня была «крыша». Как у всех, были возможности вырваться из грязи в князи. Кто-то скупал заводы, а кто-то эти возможности пропил.
Я ошалел от денег. Никогда не садился за руль трезвым. На четвертом курсе бросил институт. Посчитал, что образование мне не интересно, ведь у меня уже были овощные и промтоварные точки на базаре. Дела шли в гору. Но эмоциональное состояние становилось хуже. Всё время хотелось что-то обмыть. В периоды трезвости я испытывал скуку. Отчаяния еще не было.
Первое потрясение случилось, когда в 25 лет лучший друг молча посадил меня в машину и повез кодировать. Я был с похмелья, особо не сопротивлялся.
Полтора года я не пил. Женился, переехал с семьей в Саратов. Снова занялся бизнесом. Фирму удалось поднять, до сих пор дома грамоты висят. Уверовав в себя, вернулся к алкоголю. Только по выходным, в приличном баре. Такое употребление мы называем розовым. Но скоро начались первые ссоры с женой, дебоши в ресторанах, у фирмы появились долги по налогам и зарплате.
По уговорам жены я кодировался несколько раз. Пытался то устроиться наемным менеджером, то открыть новое дело. Скандалил дома, было и рукоприкладство к жене и детям.
После срыва пятой кодировки алкоголь стал моим хозяином. Я потерял вообще всё – бизнес, накопления, дорогой автомобиль. Жена ушла, детей забрала бабушка. Мать, братья, друзья – абсолютно все прекратили со мной общаться. Алкоголь уже не расслаблял. Пьяный я, как и трезвый, ненавидел людей. И боялся. Вздрагивал, когда слышал телефонный звонок или видел конверт в почтовом ящике. Пил дома в одиночку. Организм уже не принимал спиртное, я вливал в себя силком, как настоящий алкоголик, умел водичкой запить. До «Боярышника» опуститься не успел, хотя оставалось два понедельника.
Я искал в интернете, где можно закодироваться в шестой раз – так, чтобы наверняка. И с ужасом понял, что мне кодировки не помогают. Случайно наткнулся на словосочетание «Анонимные алкоголики». На собрание меня погнал невыносимый страх одиночества.
Люди, которых я увидел, показались мне неизмеримо выше меня морально. Честно признаюсь, я готов был боготворить тех, кто годами остается в трезвости. В перерыве ко мне подошел человек, обнял и предложил помощь. Впервые за годы я испытал к кому-то доверие. Я был обезоружен открытостью этих людей.
Я еле дождался завтрашнего дня и снова пошел на собрание. Старался ходить каждый день. Полгода я только слушал. Мне нужно было восстановить умение спокойно говорить, потому что за годы употребления я привык либо орать на ребят в цеху, либо ныть.
Через полгода я первый раз увидел детей. Приехал в гости. Дочка, которую я люблю больше всего на свете, убежала от меня. Сын (ему было тогда шесть лет) спросил: «Пап, ты сегодня не будешь пить пиво?». Я почувствовал, что у меня только два варианта: либо идти в магазин за бутылкой, либо позвонить ребятам из АА. Они давно говорили, что можно обращаться в любое время, и я впервые попросил о помощи. Позвонил в 3.00 ночи. Утром дети увидели меня трезвым. Я впервые за полгода трезвости почувствовал себя счастливым.
Мысли об алкоголе не отпускали каждую пятницу целый год. Первый Новый год я побоялся встречать где-либо, кроме компании анонимных алкоголиков. С тех пор все события в своей жизни стараюсь отмечать в кругу АА. Мы проводим праздничные собрания либо выездные мероприятия, и отсутствие алкоголя делает их гораздо веселее и душевнее. Алкоголь разрушил мою жизнь, а алкоголики помогают восстановить.
Я снова выстраиваю бизнес. Но теперь акценты сместились: нужен не только материальный успех, для меня важно быть полезным. Я понял, что этот мир не против меня. Где-то пытаюсь, а где-то люблю людей такими, какие они есть. В 40 лет я впервые пошел на танцы, увлёкся фотосъёмкой природы, вспомнил, что люблю рыбачить, поступил в техникум и планирую закончить образование в институте.
Самой главной победой я считаю восстановление отношений с детьми. Я с ними постоянно на связи, существенно помогаю материально. Раньше сын часто повторял, что «папа болел, папа пил». Теперь он проводит у меня все летние каникулы и о прошлом не вспоминает.
Трезво глядя на проблему
Анонимные алкоголики – самое крупное в мире психотерапевтическое сообщество, участники которого делятся друг с другом опытом, чтобы помочь себе и другим оставаться трезвыми. Единственное условие для членства – желание бросить пить. Содружество содержит себя на добровольные пожертвования, фиксированных вступительных или членских взносов не существует. АА не связаны ни с какими религиями или политическим движениями.
Основателем сообщества был американский маклер Билл Уиллсон, много лет страдавший от алкоголизма. «Биржевой бум конца 1920‑х вознес нас на гребень успеха. В ресторанах звучал джаз, все тратили тысячи и говорили о миллионах», – вспоминал он в одной из книг, описывающей принципы работы содружества.
В 1929 году с началом Великой депрессии Уиллсон разорился. «Мои друзья с Уолл-стрит теряли по несколько миллионов с 10 часов утра. Газеты сообщали, что многие кончали жизнь самоубийством, прыгая с крыши. У меня это вызывало отвращение. Нет, я прыгать не буду. Я вернулся в бар». Бывший брокер безуспешно искал работу и пил, пока не оказался в психбольнице.
Через несколько месяцев после выписки из клиники Уиллсон чуть не сорвался. Будучи в деловой поездке в небольшом городке, мужчина увидел наполненный людьми бар: «И вдруг я понял, что собираюсь напиться. Меня охватила паника». Чтобы отвлечь себя от мыслей о выпивке, он решил поговорить с кем-то, кто по своему опыту понимает его состояние и тоже хочет удержаться от алкоголя. Собеседником оказался местный врач Роберт Смит, так же страдавший от алкоголизма.
Вместе они доработали идею взаимопомощи. В 1935 году в Нью-Йорке открылась первая группа АА. В 1940-х сообщество стало международным.
В России АА появились в 1990-х и действуют сейчас в 150 городах. «Это новая среда общения, которая помогает пациенту поддерживать состояние ремиссии», – объясняет механизм работы группы завкафедрой наркологии и психотерапии Института повышения квалификации ФМБА Игорь Никифоров в интервью порталу Vademecum.
В Саратовской области работают 15 групп – в региональном центре, Энгельсе, Балакове, Балашове, Аткарске. Собрания проводятся очно и онлайн.
В прошлом году на время карантина в онлайн были перенесены все встречи. Выздоравливающие говорят, что терапевтическая ценность таких собраний меньше. Люди старшего возраста испытывали трудности с использованием техники. Участников стало меньше, а срывов – больше. Из-за эпидемиологических ограничений пришлось приостановить посещение исправительных колоний и медицинских учреждений, где находятся зависимые.
Стенды с информацией об Анонимных алкоголиках находятся в наркологических кабинетах и диспансере, в психиатрической и туберкулезной больницах, в центре социальной адаптации для бомжей, участковых пунктах полиции, исправительных колониях и уголовно-исполнительных инспекциях. Узнать место и время проведения собраний можно на сайте www.aa64.ru и по телефону горячей линии 37-66-02.