Дмитрий Спиридонов — генеральный директор и сооснователь платежного сервиса CloudPayments, советник заместителя председателя правления "Тинькофф". На сегодняшний день 95% CloudPayments принадлежит группе "Тинькофф", 5% — Дмитрию Спиридонову.
Интервью предпринимателя — в проекте ТАСС "Беседы с Иваном Сурвилло".
— У тебя двое часов на руках.
— Вообще их трое.
На левой я всегда носил электронные часы для push-уведомлений: спасают, когда в машине рулишь и надо на дорогу смотреть. На правой всегда были классические, красивые, механические часы. Так как я не мог выбрать, какие мне носить, то я ношу их одновременно с детства. Это вообще ко мне самый популярный вопрос: "Почему двое часов?"
— Ты сказал — их трое.
— Да, трое. Не скажу, где третьи надеты.
Про читинское детство, феодальный строй, шаблоны, "Давай поженимся" и конкуренцию
— Кем ты хотел в детстве стать?
— Водителем троллейбуса.
Когда я маленьким ребенком ездил в детсад, у троллейбуса был интересный водитель, который общался со всеми пассажирами: "Будете выходить — будьте аккуратны. На улице сыро". Я как-то этим настолько впечатлился! Думал, какая прекрасная работа: дарить хорошее настроение людям, чтобы они тоже становились добрее. Естественно, потом по мере взросления мечты поменялись. Хотел стать врачом, космонавтом, художником, учителем, преподавателем и деканом.
— Ты сейчас даришь хорошее настроение людям?
— Мир же такой непростой... Не скажу, что плохой. Но люди разучились бытовой благодарности.
Для меня зона комфорта моих людей на первом месте. Моя — на втором. Что ты вложишь в людей, то и получишь обратно. Эффект "вау", детская непосредственность — мы же ее с годами теряем и к 40–50 становимся такими злобными...
Я четко понимаю, что люди, которые работают в компании, напрямую связаны с извлечением прибыли и компания должна делиться ей напрямую. Талантливые люди такие деньги зарабатывают... У нас зарплаты без потолка. За последний месяц максимум бонус у сотрудника был... Сейчас если точную цифру скажу, бэк-офис будет нудеть — какого фига, так что скажу так: очень много. Свыше миллиона.
Для меня их результат труда дает многое... Хочется же войти в историю, в Википедию, что-то такое придумать, чем бы пользовались миллионы. Нами уже пользуются миллионы. Надо идти дальше!
— Почему тебе это важно?
— Мне важно признание.
Я не знаю, может быть, детские травмы, когда провинциальный мальчик из Читы приезжает в Москву и как-то хочется и себе доказать, и всем. Все через боль. "Я обязательно выживу".
— Все через боль?
— Смотри, я ребенок 90-х. В социуме, в котором я вырос, выжить было сложнее, чем сейчас. Допустим, взять школу. "Ты дебил! Ты дурак! Ты не понимаешь! Ты будешь сидеть в тюрьме!" Такое программирование от учителей, которые не получают зарплату.
Хорошо, что у меня закаленный характер был и какое-то влияние матери помогло: "Давай! Не ломайся! Сопли свои подбери — и вперед!"
— Откуда в маме это?
— Я не знаю. У нее вообще девять классов образования было. Просто ДНК, видимо. Мама, например, подсказала, что не надо делать культ из денег, что не надо унижать людей, которые не имеют того, что у тебя есть...
Я как-то сходил на передачу "Давай поженимся". Там одна невеста пришла: "Давайте бомж-пати устроим. Переоденемся в бомжей, будет бомж-пати". Я вообще этого не понял. Я отказался. Есть вещи, которые я никогда не буду принимать и переступать через себя.
— Расскажи про "Давай поженимся".
— На самом деле меня уговорили туда сходить. Маленькая надежда, что повезет, была, но я в итоге никого не выбрал. Химия должна быть, на "Давай поженимся" ни с кем ее не было.
Я тогда принял решение, что буду один и пофиг, что мне стакан воды никто не принесет. Дальше, как обычно бывает: только расслабишь булки — нá тебе, появилась на моем жизненном пути одна девица. Схватила и понесла меня.
— Тебя так можно: схватить и понести?
— Я не знаю, как это получается, ты просто начинаешь быть созависимым, влюбляться... Недавно — два месяца отношений.
Я ее даже спрашивал: "Будешь детей мне рожать?" Она: "Да". Ну все, что прелюдию какую-то растягивать. Мы же не порно снимаем. Мы сразу к развязке переходим.
Так вот, если вернуться к теме: у меня очень обостренное чувство справедливости. Я не люблю людей, которые несправедливо по отношению друг к другу поступают. Ненавижу лицемеров. Не люблю людей, которые не делают выводы из своих ошибок. Ты имеешь право на ошибку один раз. Потом ты должен поработать над собой, чтобы больше никогда не спотыкаться.
— Ты сейчас куда стремишься?
— Я стремлюсь стать князем тьмы. Шучу.
Я сам по себе странный предприниматель, специфичный.
С жильем проблем нет, с садиком проблем нет, с институтом проблем нет. Короче, вообще ни с чем. Закрытая экосистема.
Я такое называю феодальным строем. Но без рабства. Когда люди сами по таким принципам хотят жить. Бред, конечно, но, мне кажется, это интересно — закрывать все потребности. Если мы закроем все раздражители, то ничто не сможет отвлекать человека от умственного труда. Сейчас же постоянно отвлекает что-нибудь — "а вот мне надо о садике задуматься и в больницу бы успеть".
Чем больше ты раздражителей удалишь у человека, тем больше у него будет желания творить и воспроизводить. А воспроизводить что? Труд, который принесет прибыль компании. А прибыль компании что может принести? Мозг. Мозг когда ее может принести? Когда он работает эффективно. Когда он эффективно работает? Когда он счастлив, когда ему это нравится, когда он полыхает. А если у него какой-то негатив или еще чего-то, он будет работать эффективно? Нет.
— Так можно скатиться в матрицу.
— В том числе.
Я просто всегда пропагандировал, что люди должны быть счастливы, должны испытывать удовольствие от того, что делают. Даже мое поколение взять: чтобы заработать денег — нужен карьерный рост, пройти по головам, какие-то интриги. А зачем это все?
Мне вот запрещают мои пиарщики, маркетологи, а по фигу. Почему все привыкли работать по одной книжке? Я начал с того, что поменял подход к рабочим процессам. Кому они нужны, продажи? Это вчерашний день, когда бизнесы пытаются построить свой конвейер продаж по книжке "Пять шагов продаж". Я сказал: "Мы ничего не будем продавать". Наша задача — презентовать, рассказать о себе, почему мы лучше.
Я против того, чтобы называть конкурентов плохими словами. Я их называю "коллеги по цеху".
— Хотя был скандал, когда твои менеджеры представлялись менеджерами других компаний, узнавали стоимость услуг конкурентов, а потом предлагали свои.
— Когда компания очень сильно растет, очень тяжело поддерживать качество ДНК, порядков, правил, того, что не надо делать.
Мне позвонили конкуренты, коллеги по цеху, сказали: "Дим, такая-то фигня". Я говорю: "Дико извиняюсь, сейчас разберусь и вернусь". Разобрался, вернулся. Руководитель отдела, который принял решение, был уволен.
Я очень серьезно к этому отнесся, потому что моя репутация чуть не пострадала. Я написал большой пост. Я позвонил всем, кто был там затронут, — прямо генеральным директорам. Мы же все общаемся, они меня знают. Дико извинялся, объяснил ситуацию. Буду стараться, чтобы такого больше не повторилось.
Я так могу делать. А могут ли коллеги?
— Ты так говоришь, будто это что-то крутое и классное, а мне кажется — это вполне логичный ход для собственника бизнеса.
— Не все же собственники бизнеса. Есть просто наемные генеральные директора, которые никогда не позвонят, не извинятся. Знаешь, если вбить в поисковике CloudPayments, то первые три рекламные ссылки — все мои конкуренты. Это что? Это — слабость.
Про смерть мамы, развод и детство без отца в коммунальной квартире
— Как ты узнал, что мама умерла?
— Я здесь, в кабинете был. Мне в самый расцвет бизнеса позвонил брат и говорит: "Мамы больше нет". Для меня это был удар. Я очень тяжело перенес. Я и развод с женой так же перенес — по боли. Ну, ничего, жизненный опыт.
Я живой, вон какой, хорошенький. Не сломался же. Стал еще сильнее. Жизнь дает столько испытаний человеку, сколько он может вынести. Я так считаю.
Я поплакал, погоревал, съездил, похоронил и дальше живу, работаю.
— Плакал тоже тут?
— Не, я вообще, в принципе, никогда прилюдно не плачу. Люди должны видеть сильного, позитивного меня. А все личное — дома. Зачем сотрудников загружать своей личной жизнью?
— Ты помнишь свои ощущения во время разговора с братом?
— Он пока пытался мне сказать, я все передумал: "Машину разбили, пожар, потоп", но такое мне в голову не могло прийти. А тут бац — и все. Ты понимаешь, что продумать свою жизнь на все 100% нельзя.
Пути Господни неисповедимы.
— На похоронах как тебе было?
— Паршиво было.
— Если бы мама сейчас была тут — что бы ты ей сказал?
— Посмеялись бы вместе. Она же у меня приколистка была. Откуда у меня столько чувства юмора?
Мы с ней соревновались. Она спрашивает: "Что ты будешь кушать?" Я говорю: "Мне котлету из сердец колибри и нектар из цветка на вершине Гималаев". Мама: "Слышь, сынок, а тебе жареные гланды молодой обезьяны под оливковым соусом, запеченные под майонезом, не подать?" Как это можно придумать? И это все на ходу...
— У тебя же еще отца не было.
— Да, никогда не знал его. Где-то нагуляла меня мама. Может, какой-то поезд с военными проезжал через Забайкалье — и все, мама гульнула.
— Найти не пытался никогда?
— Да ну, зачем? Как его найдешь-то? Вообще же ничего не знаю о нем.
Если он знал, что у него есть сын, и не проявился никак за все годы — зачем мне влезать в его жизнь? А если он не знал, то тоже хорошо. Господи, какая разница? Я не испытываю от этого ничего вообще. Я, наверное, буду сам хорошим отцом. Вот и все. Со своими детьми все порешаю. Я не испытываю никакого дискомфорта. Я не знаю, что такое папа.
— А у тебя в детстве был кто-то, кто заменял отца?
— Мама сошлась же с отчимом. Я его папой называю. Я ему благодарен, что одевал, кормил. Девяностые, двухтысячные — тяжелые годы были. Спасибо, что с голоду не сдох.
— Ты говорил, что развод с женой "по боли" перенес. Расскажешь?
— Развелись, да и развелись. Путешествие в 10 лет подошло к концу. Ее инициатива была, не моя.
У меня номер один — работа. Может быть, она не приняла это, но для меня всегда номер один — работа. Насильно мил не будешь. Я считаю, что если человек несчастлив с тобой, то его надо отпускать.
Про нарциссизм, галочки в чек-листе, смерть сэнсэя и желание оставить след
— Насколько ты тщеславный?
— Я больше нарцисс, позер.
Нет, мне, конечно, нравится быть душой компании, нравится, когда люди спрашивают мое мнение, нравится, когда мы где-нибудь на шашлыках в карты играем и я побеждаю.
Гордыни, что я такой-то сякой-то, нет. Я как был простой как три копейки, так и остался. Меня вон все ругают, что я хожу в один и тот же ресторан с 2010 года, хожу в одних и тех же брендированных вещах, к которым я привык... У меня нет этих заскоков, типа "ах, я богема". Я не знаю, как это. Я знаю, что такое коммунальная квартира, что значит вылезать из нищеты, поэтому такое все фиолетово. Ну, есть деньги? Трать. Нет денег? Не трать. Да, я могу себе позволить больше. Да, я реализовал свои детские мечты. Купил машину. Это у каждого мальчика.
— Какую машину?
— Lamborghini и Bentley. У меня две машины. Сделал себе приятно на день рождения.
— Какие были ощущения маленького мальчика, когда это сделал?
— Да просто галочка в жизненном чек-листе.
Это мой подход к жизни: есть чек-лист, я просто проставляю галочки. Хочется попробовать из него абсолютно все. Прыгнуть с парашютом я пока не готов. Прыгнуть с тарзанки — прыгнул, как супермен вылетел. Хочу научиться кататься на всех видах досок, хочу себе какую-то коллекционную версию часов, хочу попробовать морского ежа, хочу в Японию съездить... Так интереснее жить.
— Что в конце, когда все проставишь?
— А что в конце?
Моя жизнь прожита очень хорошо, весело. Не только в плане эгоистического потребления, но и я после себя оставил детей, компанию, бизнес, который производит блага для общества.
Хочу войти в историю. Хочется после себя след оставить. Пусть он будет маленький, но след. Хочется, чтобы меня вспоминали. Вообще, хочется, чтобы на моей панихиде все гармошку порвали: "Ой, Димочка, наш сэнсэй, помер".
— Ты говоришь, что хочешь оставить след. А след — это про что?
— Это какая-нибудь прорывная технология, которой будут пользоваться очень много лет. Компания не канет в Лету, а будет развиваться, будет придумывать что-то новое, лучшее. Это же круто!
— Чего тебе не хватает?
— Пятерых детей. Хочу много детей.
Про нереальность происходящего, продажу чужого холодильника, личную подводную лодку и Олега Тинькова
— За все время, что ты занимаешься бизнесом, ты понял что-то, чего не знал в самом начале?
— Ничего я не понял. Мне ничего не понятно, что происходит. Вообще, как я ввязался во все это. Со мной ли это или это все просто сон и нереально?
— Потом проснешься в Чите.
— Ну, типа такого, да.
— Что ты ощутил, когда сделка с "Тинькофф" осуществилась?
— Я ощутил признание. Признание своего кумира. Я считаю Олега Тинькова предпринимателем. Я полностью с ним согласен, что предприниматель — прекрасно, олигарх — нет. Работать на стыке с государством или родиться в какой-то семье, чтобы получить потом доступ к ресурсам, лобби — это фигня. А вот с нуля построить...
Когда такой человек сам к тебе приходит, к какому-то провинциальному парню, и говорит: "Димка, ты молодец. Ты сам себя сделал, компанию сделал, столько миллиардов качаете. Давайте играться в большую историю!" — это большая награда.
— Тебе не кажется, что ты Олега копируешь во многом?
— Нет. Я так вел себя, даже когда не знал Олега. Это просто совпадение, он харизматичный, и я харизматичный. Никто никого не копирует.
Я никогда не буду проживать ничью жизнь. Например, все богатые покупают корабли, яхты, самолеты, даже ледокол уже есть у того же Олега. А я не хочу как все. Я себе хочу частную подводную лодку. Ее ни у кого нет. Представляешь, забились человек 20 и плывем, смотрим на рыбок. Надеюсь, после нашего интервью частную подводную лодку никто себе не купит, иначе придется что-то другое придумать.
— Какой был самый тяжелый период в бизнесе?
— Когда у меня не было денег, не было еды и были одни долги.
— Почему ты не бросил?
— Я просто нажрался водки, и открылось второе дыхание.
— Ты тогда еще кредит брал на зарплату сотрудникам.
— Я тебе больше скажу: я холодильник чужой из съемной квартиры продавал. Потом, правда, купил новый хозяину. Тогда просто нужны были деньги любыми способами. Я был близок к тому, чтобы и почку продать, и на Ленинградское шоссе выйти. А что делать? Ответственность. Иди и плати сотруднику, ты обещал ему. Либо не надо обещать, чего не можешь выполнить.
Про двух Дмитриев Спиридоновых, чуйку, предательство друзей детства и кражу полутора миллионов рублей
— Не считаешь ли ты, что пора расстаться с "#Рви****Ъ"?
— Слушай, "#Рви****Ъ" — это классика. "#Рви****Ъ" — это не мат. Я задолбался всем это объяснять. У меня несколько случаев было, когда люди такие: "Ой, Дмитрий, вы работодатель, а материтесь, как сапожник". Я говорю: "Я не матерюсь, как сапожник. У меня мат — это красиво, это связующее сказуемое". Мы так Вторую мировую войну выиграли.
Мне нравится выражение Раневской: "Лучше быть хорошим человеком, порядочным, добрым, и ругаться матом, чем быть тихой, воспитанной тварью". В Facebook одна семейная пара преподавателей-интеллигентов была — оба хейтили меня, что я матерщинник, а потом начали разводиться и на таких выражениях себя таскали. Просто в хламину.
"#Рви****Ъ" несет смысл: посмотри на себя и попытайся что-то изменить. Рви шаблоны. Я там вижу только позитив. С точки зрения всяких законов, нюансов, репутаций... Тут же еще надо понимать: нами группа "Тинькофф" владеет на 95%, надо еще их интересы учитывать. Как должностное лицо я не имею права использовать такую терминологию, но как личность… Мой Facebook — это мой Facebook. Что хочу, то и делаю.
— Ты вроде сам можешь о себе позаботиться.
— Не, ну как? Я после развода из квартиры не мог выбраться из-за мусора. Я не умел пользоваться стиральной машинкой. Я туда залил, она сломалась. Я посудомойкой не умел пользоваться. Оказывается, в нее надо как-то так складывать посуду аккуратно, а не горой, потому что крутящаяся фигня может разбить посуду. Я так почти всю посуду побил.
— Ты троллишь сейчас?
— Я те серьезно!
Мне потом коллега дал контакт нянечки, которая помогает с бытом, и моя жизнь заиграла новыми красками. Я ничего не разбиваю больше и живу в комфорте...
Я умею готовить пиццу сам: беру мобильное приложение и выбираю пиццу. Мне через приложение ее привозят. А чем не готовка? Я сам ее приготовил.
— Какие у тебя сейчас границы и рамки?
— Да нет у меня ни границ, ни рамок, ни-че-го. Я открытый человек. То, что я считаю нужным, — выдаю людям. То, что считаю своим личным, — об этом даже я никогда не узнаю. Я же — Близнецы, у меня два человека. Я все время между собой путаюсь.
— Какие есть два Дмитрия Спиридонова? Расскажи.
— Один — плохой, другой — хороший.
— Я сейчас с кем разговариваю?
— Понятия не имею, сам запутался. С хорошим, наверное. Плохой редко вылазит.
— Когда?
— В периоды усталости, капризности. Плохой — он как старый дед: нудит, ворчит, капризничает. Не знаю, как это обозвать. Могу суеты навести, в общем.
— Ты часто ошибаешься?
— Очень редко.
Я серьезно говорю: очень редко, потому что у меня есть чуйка. Она помогает не спотыкаться нигде.
— Около 20.
— Ну, у меня как раз столько людей есть. Даже больше.
— Какая у тебя была самая тяжелая ошибка?
— Взять подругу детства к себе на работу в виде главного бухгалтера. Она украла полтора миллиона рублей в 2014-м, и нам было очень сильно плохо. Нельзя работать с друзьями, нельзя работать с родственниками, потому что деньги ссорят всех.
— Что потом было с ней?
— Ничего, она исчезла. Бог ей судья. Я даже заявления не писал. А самому мстить, делать плохо... Зачем мне это надо? Грех на душу брать.
— А какое было самое сильное предательство не в бизнесе?
— Предательство — когда меня обвиняли пара друзей детства, что я зажрался, что я стал москвичом. А я не поменялся, я остался как три копейки. Это просто они почувствовали разницу, что они не развивались, а я ушагал куда-то вперед, и их какая-то обида за собственные нереализованные вещи была переложена на меня. Это я считаю предательством.
Люди расписались в собственной беспомощности, обвинив при этом в своих проблемах меня. Я таких вычеркиваю из жизни сразу же. Мне так комфортнее жить.
— Тебе второго шанса тоже могут не дать.
— Я согласен.
Про рак щитовидной железы, совершенство, отсутствие друзей и иммунитет к деньгам
— Я не верю в серийное предпринимательство: построил завод по обуви, потом построил сельское хозяйство, потом пошел писать программный продукт. Я верю в другое. CloudPayments изначально — интернет-эквайринг. Дальше мы изобрели программное обеспечение в рамках 54-го ФЗ — онлайн-чеки. Дальше — онлайн-чаевые. Дальше неисключительные права на ПО, чтобы идти на западные рынки. То есть можно вокруг монобренда выстраивать диверсификационные линии и расширяться.
— А что в конце там?
— Все идеально. Вообще все идеально.
Знаешь, как плитка: все ровненько, понимаешь? Картофелинка к картофелинке.
— Насколько ты счастлив?
— Последние два месяца на 99,99%. Любовь окрыляет. Я же говорю — влюбился.
— А до этого?
— Жил один. Зализывал раны после развода. Как это обычно бывает.
— Деньги тебя сильно поменяли?
— У меня иммунитет к деньгам. Я даже иногда забываю, что они у меня есть. Иногда могу выпендриться где-нибудь, но для меня нет ценности в этом. Я с деньгами просто чуть-чуть улучшил свою жизнь: квартиру купил. Она тут недалеко, в пяти минутах от работы. 80 квадратов.
Недавно другую квартиру купил — там уже 230. Это то, о чем я мечтал. Там энергетика, там тепло, там клево. Есть куда привезти женщину, в которую влюблен. В свою уже пещеру, не стыдно.
— Что имеет ценность?
— Люди, их внутренний мир, взгляд, мечты. Чтобы эти мечты сбывались, чтоб люди были счастливы и добрее. Жизнь — слишком короткая штука. И хрупкая.
— Когда ты это впервые понял?
— В 2014 году, когда столкнулся с проблемами. Мы с моей щитовидкой рак небольшой пережили с химиотерапией. Тогда я понял, что можно по-другому смотреть на этот мир. И даже пусть 100 людей будут злых, не надо думать, что они все 100 — злые. Все равно нужно рассмотреть что-то хорошее в них. Бред, конечно, но я так и живу. Мне так комфортно жить.
— Почему ты говоришь, что бред?
— Я не знаю, комплексы. Я подумал, что ты подумал, что это бред, и поэтому так проговорил по Фрейду.
— В чем смысл жизни?
— Жить, а не существовать.
— В чем разница?
— Можно плыть по течению, а можно плыть против течения. Против плыть — так интереснее. Плюс что-то после себя оставить, какие-то блага, советы поколению, сделать сильнее кого-то другого или вдохновить на что-то.
— Ты устраиваешь званый ужин и можешь пригласить любых трех людей: живых или мертвых. С кем ты поужинаешь?
— А там будет начерчена пентаграмма?
Я бы, наверное, позвал бы из мертвых — маму покушать, бабушку и дедушку по отчиму. Из живых я позвал бы... С работы кого-то позвал бы. У меня же друзей нету.
— У тебя нет друзей?
— Нет. Те люди, которые, казалось бы, сидят в периметре друзей, — они выше, они как братья мне, как семья. У меня нет понятия "друг", это сразу периметр семьи. У меня так устроен мозг. Мои самые лучшие друзья — это моя команда.
— Ты хотел когда-нибудь уехать из России?
— Никогда. Москва — самый прекрасный город, я его очень сильно люблю. Я побывал во многих городах, и все равно все надоедают, а Москва — не надоедает. Красивый, лаконичный город. Сервис здесь самый лучший и финтех здесь самый лучший.
— Как бы ты хотел умереть?
— Хочу на Harley Davidson уехать в могилу.
На похоронах хочу, чтобы пляски были, прямо туса на корабле со звездами, чтобы там нормально отчебучили все, прям нажрались, оттанцевались и радовались жизни. Никому не надо плакать.
Редакция не поддерживает употребления алкоголя. Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью