Испытание собственностью: как в борьбе за имущество люди теряют разум и нравственность

Число наследственных дел неуклонно растет. В 2021 году, по данным Верховного суда, было рассмотрено 108,7 подобных исков, наследственных дел в 2021 году. Это на 29 процентов больше, чем было в 2020 году. СМИ регулярно сообщает о дележе наследств звезд и бизнесменов, но страсти разгораются не только вокруг миллионов: ажиотаж вызывают и шесть соток, и старенький автомобиль, и в наследственном азарте люди теряют разум и границы дозволенного. Что происходит?

Народная мудрость гласит: ты не знаешь человека, пока не делил с ним наследство. И это, увы, правда так.

…Юрист по образованию, Ираида Андреевна П. после смерти мужа под давлением сына и невестки переписала любимую дачу на своего единственного наследника. Через день после получения документов наследник подарил маме теплую шаль и попросил ее больше на даче не появляться. Решив, что Андрюша (50-летний профессор известного вуза) просто пошутил, пожилая дама приехала на дачу, но даже не смогла зайти на участок, который лелеяла всю жизнь: «Это теперь мое, ты здесь не нужна!» — отрезал новый собственник.

Брат ударил сестру ножом на поминках отца: разговор зашел о дележе квартиры, дачи и гаража. Младшая сестра вызвала нотариуса к тяжело больному отцу, чтобы тот отписал на нее квартиру в обход сестры старшей. Ни один из троих сыновей разорившейся бизнесвумен, вынужденной отдать имущество за долги, не пустили ее на порог своих квартир, купленных на ее деньги, вынудив обнищавшую мать скитаться по друзьям и знакомым... Перечень подобных дел бесконечен. Река боли, темных страстей, болото алчности, трясина жадности.

Еще тридцать лет тому назад описанное воспринималось бы не избалованными собственностью советскими согражданами как некие иллюстрации к «капиталистическим» нравам. Безусловно, дележка наследства, кровавая в том числе, случалась и в СССР. Но от тех историй, что всплывают, например, в Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Советского Союза сегодня, волосы на голове зашевелятся и у лысого. При предъявлении претензий на наследство в ход идет все: явление миру внебрачных детей, признание соперников недееспособными, оговоры и даже сокрытие смерти наследодателя от родных — воистину сценаристу, задумавшему социальную драму, есть где почерпнуть сюжетную линию. Но что происходит с людьми? Мы решили в этом разобраться.

Не готовые к «богатству»

— Общество наше приобретает пластичность, если его долго разминать в руках, как пластилин, — объясняет психолог Владимир Ковалев. — Если же его не разминать, у него свойства жесткого, задубевшего пластика: оно ломается, налетая на преграды, к которым не готово. Примерно так и произошло с восприятием частной собственности.

Обладание собственностью, объясняет Ковалев, предполагает определенную культуру. Например, частный дом, по идее, обязывает хозяина следить и за той территорией, что находится за его забором — снаружи. Но у нас психология иная: не мое, так пусть там хоть в рост бурьян. Предполагает отношение к ней и определенное благородство — даже в момент ее обретения. Нам же полностью «застит глаза» сам факт обладания чем-либо.

— Много лет назад ко мне обратилась женщина с тяжелым нервным расстройством. Мне пришлось отправить ее к психиатру, психологией ей помочь было уже нельзя. Но я докопался до тщательно скрываемых причин недуга: она не смогла перенести то, что, по ее мнению, родители несправедливо поделили наследство между ней и сестрой. Им, наследницам небедных сотрудников Минторга, было что делить: два участка, две дачи, две машины. Но у моей клиентки была необычная аллергия — на золото: мочки ее ушей краснели от золотых сережек, а на шее возникали пятна от цепочек. И всю коллекцию золотых украшений родители отдали сестре. «Так вы же не можете это носить?» — изумился я. «Надо, чтобы было!» — сказала она, безутешно заплакав.

Когда началась приватизация, кто-то брал в оборот заводы и фабрики, а кто-то оформлял на себя и близких квартиры. Иногда ее приватизировал один хозяин, кто-то определял долевое участие. Во многих семьях это заложило «бомбу». Так, например, всю жизнь живущий с женой, ребенком и матерью в двухкомнатной квартире мужчина узнал, что мама завещала свою долю другой внучке — дочке его сестры. В итоге квартира была «распилена» — денег на выкуп доли племянницы у него не было. Переезд из любимого района был для него и его семьи ударом. Но сестре до этого не было дела: «А что, разве бабушка не имеет права на такой шаг, оставить что-то для внучки?» Имеет… Но не было ли это безнравственно по отношению к сыну и брату?

— Право обладания собственностью сводит людей с ума. Иногда за копейки бьются даже жестче, чем за миллионы, — объясняет Ковалев. — У моих соседей в крошечной квартире — девять претендентов на наследство, долевиков. И никто уже лет десять никому ничего не уступает! И продать квартиру, поделив выручку полностью, никто не готов. У нас нет культуры собственничества и нет культуры человеческого общения. А кроме того — так жестко были оборваны все поколенческие связи, что нет «культуры наследования». Никто десятилетиями не умилялся «любимой чашкой прабабушки», не хранил истинное богатство — семейные архивы. Потом все как очнулись — кинулись искать свои корни, восстанавливать родословные. У современного поколения ко всему этому больший интерес, чем у наших предков советского разлива. Но такое вот, по сути духовное, наследие определяло и культуру наследия материального мира. Мы потеряли первое, а за этим — и второе.

Неверие в справедливость

В одной ли жадности дело? Судя по всему — нет. Дело и в культуре, а точнее, в ее отсутствии и в отсутствии глубинной, общечеловеческой моральности. Что, интересно, думают об этом те, кто анализирует события «текущего момента», те же литераторы и писатели?

— Думаю, эксцессы, которые вы описываете, вообще характерны и органичны для «мира чистогана», — замечает писатель Юрий Поляков в ответ на вопрос, отчего мы — такие. — То, что не было поддержано и проработано за долгие десятилетия или даже столетия, как в некоторых странах, отсутствие неких моральных табу пролезает сейчас по полной программе. Все, кто жил при советской власти, отлично помнят, что, скажем, занять деньги, будь это хоть трояк, хоть сто рублей, и не вернуть их было абсолютно невозможно. Сейчас же это стало почти нормой.

Наши «скоробогатые», то бишь нувориши, убежавшие со своими ворованными деньгами в вожделенный капиталистический мир, сталкиваются на Западе с иной, непривычной для них реальностью. Там в прослойку уважаемых людей попасть довольно сложно. Помню, меня потрясла история одного человека — сначала замминистра, а потом сенатора. Когда его уличили в воровстве, он утек на Запад, как у нас принято, где и отсиделся, пока не истек срок давности. А как истек — вернулся и, оставаясь сенатором, отправился в Верхнюю палату. И ничего, не стыдно было, и никто из окружающих не сказал: а что это ты тут делаешь, вор? К чему это я? К тому, что, анализируя свое отношение к обсуждаемой теме, я склоняюсь к мысли, что пример всему и в этом вопросе должна подавать власть. И пока не дана моральная и правовая оценка грабительской приватизации, неизвестно откуда взявшимся гигантским состояниям, тому бегству с этими капиталами, которое началось сейчас, ничего в моральной составляющей общества не поменяется. В свое время возмущались, почему тот же Ходорковский* вкладывает деньги в американский спорт и американское образование, а Абрамович покупает «Челси». Но пенились по этому поводу мы с вами, журналисты и писатели, а Кремль молчал, и чем все кончилось? Тем, что Ходорковский* — одна из ключевых фигур в русофобской политике. Как мне кажется, логику и мораль социальной и правовой жизни все-таки всегда вырабатывает верхний класс, а класс нижний ее подхватывает. А когда подхватывать нечего, он иногда берется за вилы. Стоит ли до этого доводить. К слову: я полагал, что начавшаяся специальная военная операция и те требования и задачи, которые встали перед обществом в этой ситуации, подтолкнет власть к установлению моральных норм в нашем обществе. Все взаимосвязано: пока внизу видят только безнаказанность тех, кто выше, и не всегда могут добиться справедливости в тех же судах, пока жива поговорка «с вором не рядись, с богатым не судись», люди не имеют и не будут иметь «берегов». Я же не убил компаньона, а только кинул его? Ну и что. Обманул родного брата, но кто меня осудит, кто не подаст руки, даст пощечину, вызовет на партком? Никто! Моральные нормы всегда спускаются сверху вниз. И если все позволено людям, стоящим на последних рубежах нравственности в силу своей профессии, то нам остается лишь возмущаться, что мы с вами и делаем…

Да, возмущаемся... Но неверие в справедливость разъедает душу. В итоге она мимикрирует под обстоятельства и живет данностью конкретной минуты. Величие души можно сохранить лишь в том случае, если человек смотрит вдаль, думает в том числе и о том, как будет выглядеть в глазах потомков. Если этого нет, то стяжательство, подняв голову, заставляет рвать, выгрызать себе куски, потому что материальное в пантеоне современных моральных ценностей занимает главное место.

«У гроба карманов нет»

Мир силен своими взаимосвязями, он многомерен, одно не существует без другого, и в характере, структуре личности и комплексе моральных ценностей отдельного индивида отражаются и среда, и примеры, и опыт других людей, рассказывает Владимир Ковалев.

— В Римской империи, например, суверенитет государства стоял выше частного права, хотя нарушение границ частной собственности расценивалось как святотатство. У нас суверенность государства не абсолютна, а частная собственность почитается как главное благо. Маркс писал, что частная собственность сделала нас глупыми и односторонними, и чувство обладания перекрыло все остальные. И он прав. Сегодня, когда личностные приоритеты довлеют над общественными, наши люди видят в факте обладания чем-либо верх успеха. Мы во многом утеряли то, что позволяет относиться к материальным богатствам без сверхсерьезности: дружелюбие, ощущение родства, любовь друг к другу. Это преломляется в безобразных историях, связанных с делением наследства.

С этим согласен и иеромонах Макарий, зампредседателя Издательского отдела РПЦ. За последние годы благодаря усилиям голливудского кинематографа, уверен отец Макарий, мы усвоили, что частная собственность имеет некий священный характер.

— На Западе, за океаном, за посягательство на частную территорию вас могут запросто застрелить на месте. То есть право собственности оценивается даже выше права на жизнь, данного Богом. В уродливом преломлении отечественных реалий право собственности отразилось в многочисленных холодящих кровь в жилах историях про деление имущества между родителями и детьми, сестрами и братьями. Абсолютно уверен, что каждый из нас знает пару таких историй, когда из-за нескольких десятков квадратных метров жилплощади в столице и не только развалилась семья или началась кровная вражда между самыми близкими прежде людьми.

Но с точки зрения божественного закона, замечает отец Макарий, все просто — с собой в вечность мы ничего отсюда не возьмем, «у гроба карманов нет».

— Да, туда мы почти ничего не возьмем, можем только взять «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, кротость, воздержание» (Гал. 5:22). Апостол Павел называет эти дары «плодами Духа Святого» и говорит, что на обладающих этими дарами «нет закона», а значит, не будет и суда. Поэтому если в этой жизни постараемся больше заботиться не о стяжании избыточной жилплощади и таком ненадежном материальном богатстве, а постараемся умножить сокровища своей души — с ними отправимся в вечность, в мире с Богом, ближними и с самими собой. А жилплощадь лучше зарабатывать и делить всей семьей, вместе, в мире. Помня, что даже «худой мир лучше доброй ссоры». Не стоит оно того.

...Так что, отказываться от того, что «упало» тебе на голову? Нет. Но сохранение человеческого достоинства — это тот фактор, который отличает нас от животных.

В ТЕМУ

Проблема наследственного права в России стоит так остро, что эта тема стала предметом дискуссии даже на Х Петербургском международном юридическом форуме. Судья Верховного суда РФ Татьяна Назаренко, например, отметила, что в суде часто обжалуются действия нотариусов. Как и прежде, наиболее сложной категорией для судов являются дела о делимости и неделимости объектов, наследовании авторских прав, отдельных видов имущества и выделения супружеской доли. Модератор сессии, председатель комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников рассказал о целях и задачах совершенствования наследственного права России: «Нашей целью было как можно больше исключить государство из наследственных отношений».

Закон усовершенствовать проще, чем мораль

Леонид Ольшанский, почетный адвокат России, лидер движения «Антипроизвол», лауреат премии «За права человека»:

— Новая Конституция России и ее Гражданский кодекс — достижение эпохи, что было признано экспертами, в том числе и международными. У нас сделано огромное количество шагов по обретению права собственности и ее защите. Но существует и масса нерешенных юридических проблем, провоцирующих опасные ситуации — рейдерские захваты и бандитские «наезды» в отношении микродолей в квартирах. Полиция только сейчас, после материалов в СМИ, начала возбуждать уголовные дела по самоуправству и вымогательству.

А от бесчинств коллекторов и правоохранители бывают в шоке. На бытовом уровне, увы, печальных примеров масса. Наступает момент дележки наследства, и начинается: «Папа, завещай мне квартиру, мама, завещай дачу… Нет?! Стакан воды не подам!» Родственники бьются за метры, соседи — из-за упавшего на «частную территорию» снега с крыши соседского сарая. Увы, защита прав порядочного собственника идет параллельно со звериным пользованием этим правом разных бандитов — от тех, кто «прихватизировал» госсобственность, до упомянутых коллекторов. Власти должны понимать, что обострение бедствий трудящихся всегда приводит к созданию острой ситуации!

Бороться с несовершенством закона можно. Труднее бороться с искаженной моралью. Кстати, и в моральном кодексе строителей коммунизма была прописана строка о непримиримости к стяжательству! Мораль же преломляется в праве. Конституция гласит, что реализующий свои права собственник не может нарушать чужие права. Нам предстоит работа по борьбе за мораль общества. Она окрепнет, когда нельзя будет приватизировать фабрику или завод, купить место депутата, а с ним и его неприкосновенность.

* — признан иноагеном в РФ.