Бьет — значит, любит?

Многие врачи, учёные, философы и специалисты всю свою жизнь задаются вопросом: почему люди стремятся причинить вред другим? Мы с детства видим новости, в которых показывают убийства, нападения, драки и тому подобное. Это часто озадачивает, потому что человек проделал такую огромную работу по продвижению вперёд как биологический вид и построению общества, но всё ещё сохранил часть нашего доисторического прошлого — мы сохранили эту склонность к насилию и агрессивности.

Статистика домашнего насилия поражает. Жили «душа в душу», и тут вдруг (а вдруг ли?), как гром среди ясного неба, один из партнёров поколотил другого, а то и вовсе, что ещё хуже, получил ребёнок. Историй унижений и физических увечий в кругу семьи — масса. Мы поговорили с психоаналитиком, автором книг «Вся фигня от мозга», «Путеводитель по психопатам» и «Нарциссизм. Пси-операция» Василием Чибисовым и психологом Мироновой Юлией Александровной о том, почему люди могут бить своих родных и причинять им физическую боль, и что, собственно, с этим делать.

Конечно, домашнее насилие — это не только физическое насилие («бьёт»), но и сексуальное, а также моральное унижение. С чего вообще может начаться желание у человека ударить другого?

Василий: Начну с двух непопулярных тезисов. Во-первых, не надо доверять статистике. Никакой. Как известно, есть ложь, есть наглая ложь, а есть статистика различных НКО. Например, борцы с глобальным потеплением изобрели собственную «методологию», чтобы втереть очки большому количеству политиков и инфлюенсеров. Без их кустарной «статистики» никто бы не дал денег на так называемую зелёную экономику. То же самое, вполне возможно, исходит от организаций «против насилия». Им нужна проблема, нужно феноменальное количество жертв, чтобы собирать пожертвования. Крамольный риторический вопрос — насколько эти организации заинтересованы в реальной помощи жертвам? Они призывают к гуманизму, хотя именно тотальный гуманизм сделал возможным безнаказанность домашних тиранов, которые были, есть и будут во все времена. Нас не должны волновать цифры, нас волнует судьба конкретного человека, если только этот человек готов действовать решительно. И отсюда второй тезис. Странно, зная о происхождении нашего вида и истории, вообще задаваться вопросом «почему кто-то решил кого-то стукнуть». Когда одна обезьяна взяла палку, другая обезьяна стала работать. Дипломаты и юристы могут написать самые совершенные нормы международного права, но кто будет читать их тексты, если впереди дипломатов и юристов не будет идти несокрушимая армия? Поэтому вопрос надо ставить так: «что нас удерживает от насилия?».

© ГлагоL

Конечно, такая постановка несколько вульгарна. Вспомните хотя бы блогершу, которая оскандалилась из-за фразы: «что ты сделала, чтобы он тебя не бил?». Почему все возмутились? Потому что попали в больное место. Потому что универсального и гуманного ответа нет. Человек — это гиперагрессивный и гиперсексуальный примат. Точка. Но на вершине общества есть организованная группа ещё более пассионарных лиц, которая диктует свою волю. Ещё одна точка. И достаточное количество таких точек складывается в многоточие, которое заставляет человека сдерживать свои первобытные импульсы. Закон, воспитание, мораль, общественное мнение — множество сдерживающих факторов, которые с самого рождения закладываются в психику. Они, как волнорезы, рассекают волну гнева или вожделения, заставляют человека искать обходные пути для удовлетворения потребностей. Соответственно, безнаказанность или банальное отсутствие тормозов превращает человека в первобытную особь, решающую проблемы с помощью дубины.

Конечно, у морали есть ещё «врождённая» часть, как показал это Франс де Вааль (нидерландский приматолог, этолог, доктор философии, профессор поведения приматов кафедры психологии Университета Эмори — прим. редакции), наблюдая за поведением приматов. Мы органически не хотим делать больно близким людям. Но вот у кого-то есть ген гиперагрессии, у кого-то врождённая психопатия, у кого-то перенесённая травма (психическая или черепно-мозговая) — и понеслась. И всё это умножается на безнаказанность и, в общем-то, парадоксальную безнадзорность…

Бить «своего» и «чужого» — почему многим проще ударить своего партнёра или же какого-то члена семьи, нежели хама на улице?

Юлия: Хам на улице своим поведением уже ставит себя в доминирующую позицию по отношению к оппоненту. Вступать с ним в драку может быть рискованно и травмоопасно.

Также многие домашние тираны склонны печься о своей репутации перед совершенно посторонними людьми. Они могут быть приторно-вежливы с полицейскими, которых соседи вызвали на вопли жены или ребёнка или раскланиваться с соседями при встрече. Также хам на улице не находится в зависимости у тирана, поскольку основная причина распущенных рук — контроль над жертвой. Ребёнок не может уйти из дома окончательно или пойти работать, поэтому вынужден терпеть к себе любое отношение. Женщины часто уверены в полной своей неспособности жить жизнь отдельно от партнёра и принимают насилие как данность. Если говорить о женщинах-тиранах, то её поведение схоже с мужской моделью. Срывая злость на подконтрольных ей членах семьи, женщина будет улыбаться учителям в школе и гостям дома, при этом имея загнанного и запуганного ребёнка. Безнаказанность и отсутствие «сдачи» от жертвы может сильнее распалять тирана. Замечу, что на «взрослых» детей родители меньше бросаются с кулаками, ограничиваясь вербальными унижениями.

«Никогда никого пальцем не тронул», а тут вдруг избил жену до полусмерти — почему часто слышишь про «тихих», «мирных», «никогда бы не подумал, что он на такое способен», которые «вдруг» устроили что-то вопиющее?

Василий: Эпилептоидные психопаты мастерски изображают добропорядочных людей. У них буквально органическая потребность не выносить сор из избы, поэтому они прикладывают значительные усилия для поддержания публичного образа и репутации. Более того, если жертва кому-то пожалуется или обратится в полицию, это вызовет у эпилептоида гнев и приведёт к кратному ужесточению насилия. Поэтому просить помощи можно, только лишь спрятавшись от эпилептоида, переехав туда, где он вас не достанет.

Бегство — это только часть спасения. Если вам ничего не нужно от психопата, и вы финансово обеспечены, то пропускайте этот абзац. Если нет, и у вас осталось неразделённое имущество или вы хотите вернуть свои вещи (деньги, детей), то действуйте крайне осмотрительно. Важный шаг перед бегством — это сбор компромата на эпилептоида. Не только доказательств побоев, но и вообще любых порочащих сведений. Эпилептоиды часто моральны только на словах, на деле же это просто мебельный склад со шкафами, забитыми скелетами. Итак, компромат собран, карты на руках есть, вы тайно накопили средства на жилплощадь и билеты, успешно сбежали. Что дальше? Дальше — атака на самое больное место эпилептоида, то есть на его публичную репутацию. Если эпилептоид известный человек, то это рассылка части материалов в различные СМИ. Если просто занимает высокую должность, то письма на рабочее место. Сделав вброс и выждав паузу, дайте поручение своим доверенным лицам забрать у эпилептоида причитающееся вам имущества. Действие через третьих лиц с предварительным информационным прогревом дестабилизируют эпилептоида. Возможно, он захочет «лично всё уладить, обсудить». Пусть доверенные лица дадут на это согласие (с них взятки гладки), но когда-нибудь потом. Сначала — имущество.

Не соглашайтесь на встречи и разговоры. Помните про печальную участь Анастасии Ещенко, которая была убита именно после своего неосмотрительного возвращения в квартиру кровавого доцента. Не сообщайте о вашем местоположении никому из общих знакомых. Даже своим родственникам — эпилептоид может обманом или угрозами вытянуть из них информацию.

© ГлагоL

Власть эпилептоида — это власть формального статуса. Оставшись без вашего имущества, он как бы утрачивает над вами власть. Только сейчас можно включать юридические механизмы (развод, подача заявлений с когда-то предварительно снятыми побоями). Но опять же — никаких встреч наедине, беседы не просто в присутствии, но исключительно через юриста.

Конечно, не только эпилептоидные психопаты носят маску тихих и благообразных членов общества. Чтобы разбираться в «сортах» абьюзеров, вы можете прочитать мою книгу «Карательный психоанализ» или воспользоваться соответствующей услугой, которая так и называется — «Абьюзивные отношения», где мы разберёмся, в какую именно ловушку вы попали и как из неё безопасно выбраться. В любом случае, не стесняйтесь обращаться в различные центры помощи, переманивайте на свою сторону не только своих «законных» союзников, но и окружение абьюзера. Ваша задача — обрасти «защитным слоем», одновременно лишая противника социального одобрение. Но, повторюсь, так как этот манёвр лишь усилит гнев абьюезра, то вам нужно заранее озаботиться безопасным «штабом».

Есть ли какие-то признаки, по которым можно понять, что тебе от этого человека может хорошо «влететь» когда-нибудь?

Юлия: Стоит всегда опасаться крайностей человеческого характера. Если человек предельно скуп, до тошноты педантичен, не в меру импульсивен или наоборот странно молчалив, сближаться с таким стоит максимально осторожно и растянуть этот процесс. Если человек не сдержан в мелочах или неадекватно реагирует на ваши «промахи» стоит остановить дальнейшее знакомство с ним. Также можно отметить абсолютную противоположность в поведении по отношению к вам и к окружающим (кричит и срывается на других, с вами становится обходительным и осторожным). Многим хочется, чтобы человек рядом с ними проявлял себя в лучшем свете и стать красавицами для чудовища, однако спустя время, очарование и флёр влюблённости уступят место привычке. В конце концов, человек может устать от того, что не может проявлять себя удобным для себя образом рядом с вами и как только он убедится, что вы достаточно близко, ситуация может сложится печально для вас.

Вообще, не «любой спор можно решить словами» (так, по крайней мере, утверждала мама Малыша). Например, мы учим детей быть терпеливыми, «не нарываться» на конфликты и т.д. Проходят года, родители часто слышат от своих детей, что вот Ваня снова отвесил подзатыльник, Коля постоянно задирает, Дима провоцирует на ссору вообще через день, а какой-нибудь Петя взял учебники и ударил по лицу (в итоге — разбитая губа, подбитый глаз). И дело не всегда в том, что жертва этих издевательств — «тюфяк». Он может быть просто иначе воспитан, расти совсем в других условиях (устойчивая психика родителей, спокойная атмосфера дома и т.д.). Родители должны продолжать настаивать в контексте разговоров со своим ребёнком, который от этого страдает, чтобы тот не дал сдачи? И как потом эта «раздача сдачи» не превратилась бы в самостоятельные драки по поводу и без?

Василий: Лишая ребёнка права на агрессию, тем более на симметричную и законную, мы погружаем его психику в пассивно-агрессивную среду. Пассивная агрессия — это не просто «хмыканье» и сарказм. Пассивно-агрессивная ситуация состоит из двух компонентов. Во-первых, это накопление раздражения в адрес какого-то объекта. Во-вторых, невозможность разрядить агрессию: из-за страха наказания, общественного осуждения или просто по привычке. Наше общество и без всякого дополнительного воспитания отличается пассивной агрессивностью. «Яжматери», пенсионеры, мигранты — эти и многие другие категории находятся под защитой либо общественно мнения, либо закона. Им попросту нельзя отвечать. На них даже нельзя раздражаться и это раздражение публично озвучивать.

© ГлагоL

Психика испытывает дичайший стресс и сваливается в психосоматику. Подробно этот механизм описан в моей книге «Вся фигня от мозга». Так вот — если общество перегружено этим психическим патогеном, то зачем усиливать этот патоген? Зачем закачивать в неокрепшую психику ребёнка дополнительную порцию яда? Чтобы наверняка? Поэтому берегите детей от пассивно-агрессивной среды, не навязывайте им противоестественных моделей поведения кроме тех, что продиктованы необходимостью соблюдать закон. То есть, наносить обидчику побои любой тяжести нельзя. А дать отпор и отбить всяческое желание связываться — можно и нужно. Таким образом ребёнок будет учиться защищать не только себя, но и своё имущество, свою территорию (жизненное пространство, если угодно). Это необходимый навык успешного гражданина. Если же сделать из ребёнка, пардон, терпилу, то такой субъект рано или поздно найдёт канал для разрядки агрессии — и вполне возможно, что одним домашним абьюзером станет больше.

Что делать с такими агрессорами? Ударил один раз — развод и точка? И как самому не стать таким (ведь часто самому очень хочется «влепить затрещину», потому что понимаешь, что слова не работают абсолютно)?

Юлия: Сперва стоит уточнить, что мы понимаем под «ударил один раз». Оппонент получил в глаз или его/её небрежно толкнули или схватили за руку? Что предшествовало удару? Абсолютно любого человека можно довести до ручки и защищаться он может начать руками. В любой семье, где её члены сталкиваются с насилием (если речь не идёт о детях), стоит рассматривать обоих партнёров. Если вам внезапно прилетело по лицу за непомытую за собой посуду — лучше бежать, иначе вы будете биты систематически и список поводов ударить будет расти.

То же и с затрещиной. Перешагнув через грань не добиваться своего руками, сложно отступить обратно, и среднестатистический человек начинает избирать для себя этот путь как решение для любого конфликта, особенно в воспитании ребёнка. Поскольку этот процесс часто весьма утомительный, раздражающий и порой доводит до отчаяния, рукоприкладство становится способом решить проблему моментально и не тратить много нервов.