Юлия Рутберг: «Я дважды бабка, а все пляшу и пою»

Актриса призналась, что считает своего сына лучшим родителем, чем она сама.

Как вы относитесь к славе и популярности? В вашей жизни были навязчивые поклонники?

Юлия Рутберг:

Поклонники бывают разные. Все зависит от уровня культуры. Есть умнейшие люди театра, с которыми любо-дорого общаться. Потому что у них прекрасные мысли, присутствуют дистанция и нормы поведения, присущие интеллигентному человеку. А встречаются такие, от которых просто хочется бежать. С одной стороны, все артисты мечтают о поклонниках, с другой – те, кто увлечен каким-то человеком, сотворяют себе кумира, для них море по колено.

И это страшно. И у меня были такие преследователи с навязчивыми идеями. У меня эмоциональная профессия, и иногда хочется, чтобы тебя просто оставили в покое. Когда я не на сцене, не в театре, я совершенно другой человек, для меня важен покой. Когда нарушают мою территорию, готова брать шпагу.

Ваш сын Григорий учился на актера, но не работает в профессии. Вы рады?

Юлия Рутберг:

Не то чтобы рада. Во-первых, хорошо, что сын (во втором браке с актером Александром Кузнецовым у Юлии родился Григорий, сейчас ему 31 год. Всего актриса была замужем трижды – также за музыкантом Алексеем Кортневым и актером Анатолием Лобоцким. — Прим. «Антенны») это сделал – выучился и попробовал себя в творчестве. Когда человек ничего не делает и говорит, мол, вы меня не пустили, я не попробовал, это ужасно. Гриша вышел на сцену и сказал: «Знаешь, мам, ну еще кино возможно, но попозже, а театр, с моей точки зрения, не мужская профессия». Я не осудила, просто поняла, что, в отличие от меня, он без этого может. Значит, не надо убиваться. У нас вся семья театральная, все в разных жанрах.

Папа – это режиссура, пантомима, актерство, мама – музыкант, дедушка по ее линии – классик балета, бабушка – народные танцы.

В общем, сын насмотрелся. Его выбор правомерен. Считаю, наши дети всегда лучше, чем мы. Не могу сказать, что Гриша превосходит меня в актерской профессии, но точно лучше как родитель. Он такой отец, что мне такой матерью вообще быть не снилось. Мы с ним душа в душу до сих пор. Но как он с детьми возится (у него сын и дочка) и с женой – так только в кино бывает. Я за них рада и снимаю перед ним шляпу. У меня уже двое внуков – дважды бабка! А я все пою и пляшу в кринолинах.

Легко ли вам давались первые шаги в карьере?

Юлия Рутберг:

Мой путь был труден. Меня ведь только с третьего раза взяли в Щукинское училище. Можно сказать, еле-еле. Актерская профессия – это ад. Ты не знаешь, как сложится судьба. Если хочешь находиться на плаву, должен на протяжении всей карьеры соответствовать трем пунктам – быть космонавтом, английским шпионом и фотомоделью. Если один из этих ингредиентов отваливается, сходишь с дистанции. Но я без этого не могу.

Я больная на всю голову. Так что для меня нет выбора. Если человека называют профессионалом, есть планка, ниже которой не можешь спуститься. Вдохновенное у тебя состояние или подавленное, существует мастерство, а его не пропьешь. Мне все давалось нелегко, и это такой колоссальный труд. Не думайте, что мне все на подносе приносят и вся моя жизнь – цветы и шампанское. Хотя… Пусть все так и думают.

Вы много играете в театре, и публика бывает разной. Что-то вас как актрису смущает или раздражает?

Юлия Рутберг:

Звонки мобильников и чуть ли не лошадиный смех. Я от этого просто в ужасе. У спектакля есть аура, свой воздух, а это вносит элемент пошлости. Конечно, приятно, когда люди смеются. Но это другая природа смеха.

Вам приходилось играть таких женщин, как Анна Ахматова и Фаина Раневская. Какой образ было труднее воплотить?

Юлия Рутберг:

Фаина Раневская тяжело далась. Я очень боялась. Раневская уже имя нарицательное. Нужно было попытаться передать то, что ей было дорого, ее искрометный юмор. У нее такая органика, нет слова в простоте. Другой скорчит рожу, и все думают, что сумасшедший. А на нее все смотрели как завороженные. Она играла с наслаждением. До определенного возраста. А дальше уже жила. Я ее видела в спектакле «Дальше – тишина», она выходила, эта седая лунь, глыба, с такими детскими глазами. Конечно, я была уверена, что меня освистают. А меня еще и наградили за эту роль, причем премией Андрея Миронова. Я была обескуражена. Но рада, что все получилось.