Вика Цыганова: Мой супруг для меня как десять детей

Вика и Вадим Цыгановы вместе уже 30 лет. Для пары из шоу-бизнеса такой продолжительный брак – большая редкость. Детей у Цыгановых нет. И это всегда порождало массу слухов. Несколько раз в прессе появлялась информация о предстоящем усыновлении, но этого так и не произошло.

Почему певица так и не решилась стать мамой? Как она относиться к упрекам в том, что якобы без мужа ей бы не удалось построить карьеру? И почему ее брак однажды едва не рухнул? Об этом Цыганова рассказала в интервью ведущей программы «Ой, мамочки» Анжелике Радж на телеканале «МИР».

- Ваш стремительный подъем на музыкальный Олимп неразрывно связан с именем Вадима Цыганова. В далеком 1988 году, с легкой руки Вадима, вы стали солисткой группы «Море». А затем и замуж за него вышли. Бытует такое мнение, что без Вадима вряд ли бы на российской эстраде появилось имя «Вика Цыганова». Согласны?

В.Ц.: Нет. Это смешно. Мы сделали друг друга оба. Как родится ребенок без отца или матери? Творчество – это совместный продукт наш. Это открытие друг друга прежде всего. И неизвестно, куда бы сгинул Вадим Борисович, в какой бы поэтической богеме бы погиб, придумывая стихи и запивая их портвейном. Поэтому, конечно же, мы сделали друг друга. Может, люди из-за какой-то ограниченности воображения так говорят.

- Но вас не обижает такое мнение?

В.Ц.: Нет, абсолютно. Я же знаю правду. Так что наш союз свыше был откуда-то предначертан.

- Вадим в свое время был директором группы «Ласковый Май». Создатель группы Андрей Разин – всем известный большой авантюрист. Его методы перенимали многие в российском шоу-бизнесе. Вот чего только стоит его активное использование фонограммы на концертах. Скажите, взял ли Вадим Борисович для вашей раскрутки что-то из багажа Андрея Разина?

В.Ц.: Начнем с того, что Вадим Криворотов – так звали Андрея Разина – он, конечно, авантюрист еще тот. И много что придумал. Но Вадим тоже к этому приложился. Именно он подсказал Андрею сделать группу «Студия». Вадим очень хорошо влиял на Разина, всегда его немножко подавлял.

Я работала, действительно, на разогреве «Ласкового мая» и считаю, что это был очень большой авантюризм, потому что миллионы девушек «сохли» по этой группе, а тут выходила Вика Цыганова и пела им песни. Но нигде меня не закидывали помидорами, а вот с «Ласковым маем» такое было.

- Вы уже почти 30 лет в браке с Вадимом Цыгановым. Это число впечатляет, правда. Раскройте секрет столь продолжительного брака.

В.Ц.: Ну, на самом деле это немного. Потому что Вадим Борисович, мой Вадюша, он уникальный человек, интересный и настоящий. Вот всех мужчин в моей жизни – а у меня был брат, отец, дедушка – он будто впитал в себя. Поэтому мне с ним очень интересно. И я стараюсь для него быть интересной. У нас очень много в отношениях искр, выяснений, бывают пусть не батальные сцены, но что-то вроде этого.

При этом Вадим очень тонкий человек, он глубокий, он поэт. И когда он читает свои стихи с товарищем, они оба плачут до утра.

И когда ты смотришь на это, то понимаешь, что это не сыграть, это не сделать, там нет никакой публики. Это дорогого стоит. Всегда хочется его прижать, утешить. Он абсолютный ребенок в эти моменты.

- По слухам, вы не раз предлагали мужу усыновить ребенка из детского дома. Правда?

В.Ц.: Ну, было такое. Было. Мне и в Instagram это пишут, и на передачи часто приглашают вместе с людьми несчастными и обездоленными. Но, знаете, у всех свой путь. Может быть, у меня не хватит любви. Есть очень много людей, которые берут детей, а потом их выкидывают. Потому что этот человек, он не созрел. И если у нас в браке нет детей, значит это свыше предначертано.

У меня очень много крестников. И была даже история, когда я влюбилась в одного мальчика и, приехав с гастролей, стала звонить в этот детский дом. Интуитивно я проработала все. Мальчик этот сказал: «Я люблю стихи, когда-нибудь я напишу их своей мамочке». А я как раз живу с поэтом, вижу этого мальчика, понимаете, который чем-то похож на Вадима. Красивый, с таким отпечатком интеллекта на лице. И тут я думаю: «Так, а вдруг у него есть брат или сестра? Тогда двоих придется брать. А вдруг он болеет тяжело? Вдруг какое-то заболевание?».

И тут я приезжаю домой через пару дней, звоню в этот самый детский дом и узнаю, что его усыновили буквально день назад. Я рыдаю, меня трясет. И тут мне говорят: «Вы знаете, у этого мальчика есть брат. И он больной ДЦП». А у самого мальчика еще и астма. И я понимаю, что все, что я интуитивно прочувствовала, это все так и было.

И вообще, мой супруг для меня как десять детей.

- В этом году в вашей творческой биографии знаковая дата – 30 лет на сцене. Я знаю, что полным ходом идет подготовка к юбилейному концерту, который пройдет в Москве. Какие-то сюрпризы для поклонников в рамках этого концерта будут?

В.Ц.: Я бы не хотела все приоткрывать, вот так вот сразу рассказывать. 2 ноября будет мой концерт, большой концерт. Я очень рада, что это будет не стандартный концерт, вроде шоу-программы. Скорее это будет музыкальный спектакль, задача которого и мысль главная – не удивить. Я хочу прикоснуться к душе, хочу заглянуть внутрь себя. Я не хочу быть только женщиной на коне, я это уже всем доказала. Я просто хочу быть нежной, чуткой, ранимой и немножко приоткрыть другую Вику Цыганову. С легкой тенью светлой печали.

- 15 лет назад у вас с Вадимом случился кризис. Почему ваш брак едва не умер?

В.Ц.: Ну, уже не 15, а 20, даже больше. Думаю, что каждый брак имеет определенные даты, когда есть спад в отношениях, когда надо поближе друг к другу притереться еще. И как сказал мой любимый батюшка: «Тяжело первые 20 лет, а потом стерпится-слюбится».

- Вы стали первой участницей «Евровидения», кто вам помешал поехать на конкурс?

В.Ц.: Центральное телевидение (смеется). Меня на «Евровидение» посылали продюсеры из Германии. Они очень хотели, но на тот момент произошла такая ситуация, что на конкурс позвали Азизу. Тогда мы очень не разделяли все, что было связано с ней, с Тальковым. И я не хотела с ней выступать.

Я позвонила батюшке, спросила у него, что делать. Он говорит: «А когда ты должна петь?». Я ответила, что завтра будет прямой эфир и я должна в эфире спеть песню. Он мне сказал: «Иди, завтра Прощеное воскресенье, попроси у всех прощения, спой эту песню. Это то, что ты должна сделать». Ну я спела и не поехала. Зато впервые в жизни поняла, как это – просить прощения.