Чьей красотой и сексуальностью гордится Франция

18 января 2019, 08:03

«Лента.ру» продолжает рассказывать о самых известных и успешных женщинах мира. Читатели уже узнали об арабских принцессах, знаменитых японках и израильтянках. Новый материал посвящен знаменитым француженкам. Ранее «Лента.ру» уже рассказывала о великом модельере XX века Габриэль Шанель и известных актрисах Брижит Бардо и Катрин Денев. Среди новых героинь — философ-феминистка, писательница, певица, топ-модель и первая леди Франции.

Чьей красотой и сексуальностью гордится Франция — © Neville Marriner / Daily Mail / REX / Shutterstock

Симона де Бовуар

Идеологиня французского и мирового феминизма и спутница жизни знаменитого философа Жана-Поля Сартра Симона де Бовуар не была профессиональной политической деятельницей, но влияние, которое ее идеи и книги оказали на ее современниц и представительниц последующих поколений, позволяет считать ее истинной «властительницей умов».

Симона-Люси-Эрнестина-Мари Бертран де Бовуар (именно такое пышное имя дали ей при крещении родители) родилась в состоятельной дворянско-буржуазной семье: ее отец, Жорж Бертран де Бовуар, был юристом, а мать, Франсуаза, в девичестве Брассо, — дочерью богатого провинциального банкира. По отцовской линии род Симоны восходил к философу и богослову XI века епископу Гильому де Шампо, соратнику святого Бернарда Клервоского, вдохновителя крестовых походов. Таким образом, склонность к философии для юной Симоны-Люси-Эрнестины-Мари была фамильной чертой.

Де Бовуар-старший неудачно вложился в российские займы и все потерял после октябрьской революции 1917 года. Симоне с сестрой и родителям пришлось переехать из удобного жилья в маленькую квартирку, а сама будущая феминистка все силы бросила на учебу: на выгодное замужество без приданого надеяться не приходилось. В 1927 году де Бовуар защитилась по философии Лейбница и получила диплом Сорбонны. Квалификационный экзамен по философии — Agrégation — определяющий рейтинг студентов, она сдала со вторым результатом: первым был Жан-Поль Сартр, ее будущий спутник жизни.

Ни Сартр, ни де Бовуар никогда не называли свои отношения браком, а друг друга — супругами: они считали подобное буржуазным пережитком. Но они были очень близки. «Это был мой двойник, в нем я обнаружила доведенными до последнего предела и мои вкусы, и мои пристрастия», — позже писала Симона в мемуарах. 21-летняя Симона и 24-летний Жан-Поль, которому предстояла срочная служба в армии, договорились, что их связывают духовные отношения, а на сексуальные интрижки друг друга они не будут обращать внимания. Такие договоренности были нередки в вольные 1920-1930-е годы, но далеко не все они выдерживались сторонами.

В случае Сартра и де Бовуар союз оказался крепким: возможно, потому, что и партнер, и партнерша были полностью раскрепощены и изрядно развращены. Симона работала преподавательницей и имела связи со своими ученицами: так, документально подтверждено интимное общение де Бовуар с Ольгой Казакевич, Бьянкой Ламблен и Натали Сорокиной (мать последней добилась того, что за растление девушки преподавательницу отстранили от работы на несколько лет). У Сартра также были увлечения, иногда они с Симоной «обменивались» партнершами, в какой-то момент ученик Сартра женился на одной из любовниц де Бовуар. При этом, судя по воспоминаниям участников этих отношений, далеко не все они подразумевали секс: иногда дело ограничивалось устным и письменным флиртом.

В 1947 году Симона де Бовуар, которой было почти 40 лет, отправилась в США с лекциями и там влюбилась в писателя Нельсона Олгрена. Они встречались почти 15 лет, но, верная своему «интеллектуальному союзу» с Сартром, в брак де Бовуар так и не вступила. В конце 1950-х — начале 1960-х годов писательница опубликовала свои мемуары в трех томах — «Воспоминания благовоспитанной девицы», «Сила зрелости» и «Сила вещей», где не только рассказала о своих отношениях с мужчинами и женщинами, но и изложила свои феминистические и экзистенциалистские идеи. За роман «Мандарины» (1954) она получила престижнейшую из литературных премий Франции — Гонкуровскую. Но самая известная книга Симоны де Бовуар — сборник эссе «Второй пол» (1949), который сделал ее признанной идеологиней феминистского движения второй половины XX века.

Франсуаза Саган

Власть Франсуазы Саган над женскими умами была несколько иного свойства, нежели у Симоны де Бовуар: де Бовуар рассказывала им об их правах и обязанности защищать эти права, а Саган позволила женщинам признать свои чувства и признаться в них. Многие называют ее книги «дамскими романами», но с прибавлением эпитета «интеллектуальные». Неудивительно — Саган жила среди парижского истеблишмента и богемы и писала для нее.

Настоящая фамилия Франсуазы — Куаре, обычную буржуазную фамилию она сменила на аристократически-литературную, позаимствовав ее у герцогини Доротеи Саган, любовнице Талейрана, о которой прочла у писателя-декадента Пруста в его хронике «В поисках утраченного времени». Отец будущей писательницы был состоятельным предпринимателем. Франсуаза появилась на свет младшей из четырех детей, причем третий ребенок четы Куаре умер в младенчестве еще до ее рождения. Как вспоминала старшая сестра Саган, рождение Франсуазы было воспринято как «дар небес», ее обожали и все ей позволяли.

Девушка росла эгоистичной и своенравной, и хотя ее ранние годы пришлись на Вторую мировую, голода и нужды ей узнать не пришлось. Старшие Куаре пережили оккупацию сравнительно без потерь, хотя сильно рисковали, укрывая евреев.

«До войны мои родители были умеренными антисемитами, — вспоминала Саган. — Но в войну они просто не могли не помогать евреям, ибо то, что с теми творили, было ужасно. После войны родители снова стали умеренными антисемитами». Сама Франсуаза в 10 лет, уже после освобождения Франции от нацистов, посмотрела фильм о Холокосте, который глубоко ее потряс. Впоследствии она написала роман о любви на «фоне» нацистской оккупации — «Окольные пути».

В школе Франсуаза училась отвратительно, хулиганила, постоянно нарушала дисциплину и меняла школы. Как-то ее выгнали из очередного учебного заведения потому, что, по ее собственным словам, она «повесила бюст Мольера на веревке над дверью». При этом она запоем читала — но не то, что приветствовалось по школьной программе — романы и эссе Камю, Кокто, Жида, Пруста, Ницше, писательницы-феминистки Колетт и так далее.

В итоге юная Куаре и в университете постоянно проваливала сессию и оставалась на летние пересдачи. Но учеба, очевидно, была для нее не главным занятием: она сбегала с лекций и писала за столиком кафе Le Cujas. В 1954 году 19-летняя Франсуаза выпустила, уже под псевдонимом (на псевдониме, кстати, настоял респектабельный отец-буржуа), свой первый роман «Здравствуй, грусть». Название тоже было заимствованным — уже не у Пруста, а у Элюара.

Книга, выходу которой предшествовало много разочарований и беготни по издательствам (вопреки сложившемуся у многих мнению, издатели первоначально приняли дебютантку отнюдь не с распростертыми объятиями) сделала молодую писательницу знаменитой буквально на следующий день после издания. Маститый литератор Франсуа Мориак назвал свою тезку «очаровательным монстром», она получила литературную премию — и карт-бланш на богемный образ жизни, которым охотно воспользовалась. Франсуаза ходила по вечеринкам, где стала почетной гостьей, ночным клубам, пила и крутила романы.

В какой-то момент ее разгульный образ жизни вызвал то, что суеверные люди называют возмездием судьбы: Франсуаза с друзьями ехала в своем пижонском Aston Martin и попала в аварию. Компания отделалась легкими травмами, а молодой писательнице, получившей множественные переломы, пришлось провести не одну неделю в больнице. Чтобы облегчить боль, врачи давали ей наркосодержащие препараты, сформировав еще одну порочную зависимость в дополнение к стремительно формировавшемуся алкоголизму. После окончания лечения Саган проходила процедуры детоксикации и писала дневник о своем сложном опыте борьбы с зависимостью.

Чтобы отвлечься от собственных проблем и переживаний, Саган занялась политикой. В 1960 году издание L'Express отправило ее корреспонденткой на Кубу, откуда она привезла довольно левацки настроенный репортаж. Позже она подписывала петиции в защиту призывников, отказывавшихся воевать в Алжире, и выражала официальную поддержку польскому движению «Солидарность».

Левачизм богемной «мажорки» высмеивали в историческом анекдоте, за правдивость которого, впрочем, ручаться сложно. Якобы в 1968 году она появилась в театре «Одеон», где собрались протестно настроенные студенты, и на язвительный вопрос: «Товарищ Саган приехала поддержать революцию на своем Ferrari?» — ответила: «Неправда, это Maserati!»

При всех своих околореволюционных демаршах Саган оставалась прежде всего дамской писательницей: ее книги при легком налете психологизма и намеке на интеллектуальность были по сути модифицированными любовными романами. Сама она тоже вела насыщенную любовную жизнь: кроме череды интрижек, вполне естественных в эпоху сексуальной революции, она дважды была замужем.

Первым мужем Франсуазы, еще совсем юной, стал издатель Ги Шеллер, который был старше жены почти на два десятка лет. Вторым — и отцом ее единственного сына Дени, — молодой и красивый американский пилот Боб Уэстхофф: когда они познакомились с Саган, Боб подрабатывал фотомоделью. После смерти матери в 2004 году Дени, ставший профессиональным фотографом, выпустил книгу воспоминаний. Во Франции она вышла под заголовком «Мать и сын», в русском переводе — «Здравствуй, нежность», по аналогии с дебютным романом Франсуазы Саган.

Мирей Матье

Пожалуй, из всех звезд французской эстрады XX века Мирей Матье была самой закрытой в смысле личной жизни: о ней мало или почти не говорили таблоиды, она не попадала в некрасивые истории с алкоголем или запрещенными веществами, не крутила бурных романов с бурными же разрывами. Единственное, что могло бы возмутить самых консервативных из ее соотечественников, — популярность, которой певица неизменно пользовалась в Советском Союзе. Однако бескорыстно любить не запретишь, а в политической ангажированности Мирей тоже замечена не была.

Одна из возможных причин популярности Мирей Матье в СССР — ее пролетарское происхождение: отец певицы, Роже Матье, был каменщиком в Авиньоне (старинном французском городе, ныне столице знаменитого театрального фестиваля), а мать, Марсель-Софи, в девичестве Пуарье, занималась исключительно вынашиванием и воспитанием детей. У старшей, Мирей, было 13 братьев и сестер, и из неприспособленного барака, где все они квартировали, государство переселило их в муниципальное жилье (тоже не слишком роскошное) только после рождения восьмого ребенка. Самой Мирей было 15 лет, когда семья вселилась в эту квартиру, и она впервые приняла настоящую ванну.

«Мы были настолько беспросветно нищими, что мне в жизни ничего не оставалось — только много работать», — примерно в таких выражениях Мирей рассказывала о причинах своего успеха. Но, разумеется, главная его причина была в другом: в ее потрясающе сильном и богатом голосе. Этот голос нередко сравнивали с вокалом знаменитой Эдит Пиаф, «скромного воробушка Монмартра» и одной из самых знаменитых эстрадных певиц в истории. Однако с чисто музыкальной точки зрения, по мнению многих экспертов, голос Мирей был шире и чище.

Как и Эдит Пиаф, Мирей Матье была самородком и самоучкой. Она не заканчивала специальных учебных заведений: более того, она плохо училась в школе и уже в 13 лет пошла работать на фабрику — клеила конверты. Однако, как говорится, «дух веет, где хочет»: у необразованного авиньонского каменщика Роже Матье был просто божественный голос — он обожал оперу и пел в церковном хоре, куда привел и дочь. В 1965 году 19-летняя представительница пролетарских низов выиграла авиньонский песенный конкурс и поехала в Париж на телешоу для безвестных талантов «Игра фортуны». Ее выступление на этом конкурсе с песней Jezebel стало триумфальным: и зрители, и критики, и антрепренеры поняли, что имеют дело с новой звездой.

Точнее, с «заготовкой звезды»: с неограненным провинциальным алмазом нужно было много работать. Советами ей помогали не только ее продюсер Джонни Старк, но и коллеги по эстраде, включая Мориса Шевалье, Шарля Азнавура и композитора Поля Мориа. Мирей несколько лет избавлялась от авиньонского говора, учила английский и немецкий: второй с большим успехом, нежели первый, но на обоих языках она всегда говорила с сильным акцентом (об этом она рассказала в песне J’ai gardé l’accent — «Я сохранила акцент», имея в виду, что не стыдится своего французского произношения). Это было очень патриотично в годы, когда почти вся эстрада и рок-музыка были англоязычными.

Мирей перепевала английские хиты (например, Women in Love, хит Барбры Стрейзанд) на родном языке, что сближало ее с французской аудиторией (особенно малообразованной ее частью), а также с советской: все англоязычное в застойные годы в СССР рассматривалось несколько враждебно из-за холодной войны, а к французам, благодаря их перманентной революционности, левизне и боевому братству времен Второй мировой, относились лояльнее. Государственная советская фирма «Мелодия» один за другим выпускала диски Мирей Матье. Начиная с 1967 года, она неоднократно приезжала в СССР (а позже в Российскую Федерацию) с концертами, собиравшими залы и стадионы, а ее прическа — гладкое, словно лакированное каре-боб на черных волосах — стала хитом в советских парикмахерских 1970-х годов.

Собственно, эта прическа стала визитной карточкой певицы. Она вообще почти никогда не отходила от однажды избранного для себя визуального образа: лаконичная прическа, скромная одежда и в жизни, и на сцене (о ее нарядах таблоиды тоже никогда не судачили — Мирей просто не давала им повода). На концерты певица надевала яркие и иногда блестящие платья, но всегда скромно закрытые, часто с длинными рукавами.

В обычной жизни, включая телеинтервью, она предпочитала классические черно-белые ансамбли, белые рубашки, строгие жакеты. Очень маленький рост заставлял ее носить каблуки, но и в этом она не выбирала ничего экстравагантного: только классические лодочки. Единственный в некотором роде вызывающий штрих, который певица позволяла себе (и позволяет по сей день) — красная помада, которая, впрочем, ей очень идет.

О личной жизни исполнительницы таблоиды, как ни искали, так ничего и не узнали. Слухи публиковать не решались: сплетни были настолько недоказуемы, что газеты рисковали крупными штрафами за клевету. Мирей никогда не выходила замуж, детей у нее тоже не было: вероятно, ей на всю жизнь хватило возни с младшими сиблингами. В 1978 году Мирей Матье получила почетное переходящее звание Марианны — женского олицетворения и символа Франции. Нельзя не признать, что несла она его достойно.

Карла Бруни-Саркози

Карла Бруни была бы очередной реинкарнацией Золушки, после долгих лет труда дождавшейся своего принца, если бы у нее с самой молодости не было все и без всяких принцев прекрасно. Отчим Карлы, Альберто Бруни-Тедески, был владельцем компании Pirelli (и в свободное время писал музыку), а ее мать, Мариса Борини, — профессиональной пианисткой.

После элитной закрытой швейцарской школы Карла могла бы поступить в любой университет и заниматься чем угодно, но захотела стать манекенщицей. И стала ею. Причем не просто заурядной, одной из сотен, а топ-моделью: она ходила по подиуму и снималась вместе с Наоми Кембелл и другими супермоделями 1990-х.

При этом, разумеется, делала это не ради денег — они и так были, — а из любви к искусству. Именно по этой же причине у Карлы никогда не было проблем со съемками в пикантных фотосессиях: она снималась обнаженной, полуодетой, ходила по подиуму на показе Fendi в меховом бикини и так далее. И все это — с очаровательной непринужденностью античной язычницы или либертинки «галантного века». Именно за это врожденное непринужденное бесстыдство будущую первую леди Франции любили фотографы.

Начав позировать и участвовать в показах модных марок в 19 лет, в 1997 (ей тогда было тридцать) Карла с модельной карьерой завязала, решив заняться более творческим делом. Следом за матерью и отчимом, она занялась музыкой. У нее вышло два альбома — Quelqu’un m’a dit (2002) на стихи собственного сочинения на итальянском и французском (первый — родной, на втором она постоянно говорила с раннего детства) и No Promises на английском на стихи Кристины Россетти, Эмили Дикинсон, Йейтса и других британских классиков.

Музыкальные труды Карлы Бруни не остались незамеченными, хотя эстрадной звездой первой величины она не была никогда. В 2004 году ей дали музыкальную премию Les Victoires de la musique. Третий альбом певицы, Comme si de rien n'était, увидел свет летом 2008 года, когда она уже была женой президента Франции Николя Саркози. В 2013 году вышел диск Little French Songs, где она высмеяла тогдашнего президента Франции Олланда и вспомнила свой роман с Джаггером.

Брак бывшей модели и певицы средней степени известности с президентом вызвал настоящий шквал толков и пересудов в желтой прессе. Ситуация была довольно вызывающей хотя бы потому, что президент был разведен: в свой президентский статус он вошел, фигурально выражаясь, за руку совсем с другой женщиной, с которой скоропостижно развелся вскоре после выборов. Злые языки судачили, что Бруни увела президента у предыдущей супруги, хотя по официальной версии, Карла и Николя познакомились уже после развода последнего.

Надо сказать, что до встречи с Саркози Карла Бруни вела отнюдь не монашескую жизнь: она публично заявляла о неприятии моногамии и имела множество романов. Например, встречалась с отцом и сыном Энтовенами, учеными-философами (от сына, который был на десять лет ее младше, она в 2001 году родила ребенка). Кроме того, у нее были романы с Венсаном Пересом, Кевином Костнером, Эриком Клэптоном и даже (к вящему изумлению даже привычной ко всему публики) с уже сильно немолодым на тот момент Миком Джаггером. Более того, Саркози стал не единственным французским политиком, попавшим в сети модели-певицы: среди ее «жертв» был также премьер-министр Лоран Фабьюс.

В свою бытность первой леди Карла Бруни, конечно, не пыталась замалчивать или приукрашивать свое прошлое (оно было столь явно и красноречиво, что подобные попытки не возымели бы успеха), но выглядела и вела себя со скромной элегантностью. Она демонстрировала врожденное умение одеваться, привитое ей еще в состоятельной родительской семье и развитое модельной карьерой: пресса с восторгом обсуждала ее безупречные ансамбли — деловые костюмы, пальто, шляпки и вечерние платья.

В 2011 году у четы Бруни-Саркози родилась дочь Джулия. Карле на тот момент было уже 44 года. Свою преданность супругу Карла доказала, не расставшись с ним после того, как в 2018 году он (кстати, первым из французских экс-президентов) попал под стражу по обвинению в незаконном финансировании Ливией его избирательной кампании.

Брижит Макрон

Преемница Карлы Бруни-Саркози (президент Олланд не был официально женат) в звании первой леди Франции — супруга Эммануэля Макрона Брижит — не уступает своей предшественнице-певице в умении одеваться. Возможно, причина элегантности уже довольно немолодой Брижит Макрон (она родилась в 1953 году и на 24 года старше своего мужа) — в ее дружбе с семейством владельца модного холдинга LVMH Бернара Арно. Практически на всех официальных мероприятиях и в своей частной жизни Брижит носит одежду и аксессуары Louis Vuitton.

Дружба с одним из богатейших людей Европы и его женой у мадам Макрон завязалась еще до того, как она стала женой будущего президента. Несмотря на свою скромную профессию преподавательницы французского и латыни, Брижит с молодости и на протяжении всей жизни принадлежала к привилегированному классу. У ее родителей, четы Тронье, был семейный кондитерский бизнес в Амьене: фирму основали предки Брижит еще в 1870-е годы. В 1974 году она стала женой Андре Луи Озьера, который вскоре заработал немалое состояние, занимаясь банковской деятельностью.

У пары родилось трое детей, причем средняя дочь Лоранс училась французскому в классе своей матери в лицее La Providence в Амьене вместе с юным Эммануэлем Макроном. Как ни скандально это звучит, роман учительницы с учеником, одноклассником ее собственной дочери, начался еще в их школьные годы, из-за чего родители юноши были вынуждены забрать его из лицея и отправить учиться в Париж. Но и там влюбленный находил возможность видеться с объектом своей страсти.

В итоге дело дошло до развода Брижит с Озьером и брака с Макроном — они стали мужем и женой в 2007 году. К этому моменту младшей дочери Озьеров, Тифэн, было уже 23 года, и никто не мог бы сказать, что Брижит пренебрегла интересами детей. Несмотря на весьма зрелый (чтобы не сказать пожилой) возраст и статус бабушки семи внуков, первая леди Франции демонстрирует превосходную фигуру и физическую форму.

Злые языки утверждают, что она даже слишком худощава. В 2017 Брижит Макрон вошла в десятку самых стильных женщин года по версии журнала Vogue. И небезосновательно: она умеет выбирать одежду не только по фигуре, но и в соответствии с дипломатическим этикетом: например, во время визита в Китай в 2018 году Брижит Макрон надела пальто цвета китайского флага.