Жена Николая Караченцова: Коля запретил мне плакать

Актер Николай Караченцов был кумиром миллионов. Его жена, актриса Людмила Поргина – для многих стала идеалом супружеской верности. Вместе они прожили 43 года. Супруги познакомились в «Ленкоме», но карьера Караченцова оборвалась на пике популярности после тяжелой аварии, которая произошла 14 лет назад.

Долгие годы жена актера боролась за здоровье Николая Караченцова. Чтобы поддерживать оптимистический настрой мужа, Людмила Андреевна водила его в театры и на концерты. За это ее осуждали злопыхатели. Даже в самый сложный момент жизни – после смерти артиста, на Поргину обрушилась критика. В сети появилось видео с поминок, где вдова актера кричала «гип-гип-ура». Бодрое расположение духа вдовы стало новым поводом для пересудов.

Как она отвечает своим недоброжелателям? Почему не плачет по мужу? Хотела бы она изменить прошлое, если бы была такая возможность? И не обижает ли Людмилу Андреевну, когда ее называют «веселой вдовой»? Узнаете из первых уст в программе «Ой, мамочки!».

- Ваше имя сейчас у всех на устах. Кто-то посчитал ваше поведение недостойным после похорон Николая Караченцова. Все ждали рыданий, трагедий, но не увидели всего этого. Что вы ответите вашим обвинителям?

Во-первых, они не очень умные люди. Во-вторых, они не православные, потому что со смертью телесной продолжается жизнь души. Коля это знал. Когда он попал в первую аварию, он «летал» два месяца (прим.ред. – был в коме). Душа его боролась. Он видел ад и рай, и все, что написано в Евангелие.

Видел мучившихся людей на сковородах. Он видел рай. Там его встретили родные. В раю такая благодать, где слезы текут от счастья. Такое приближение к богу. Ты понимаешь, что там нет несправедливости, нет зла, нет зависти, нет осуждения. Там все радуются какому-то мгновению существования покоя в душе. Поэтому, когда уходят люди, происходит расставание души с телом, но душа начинает новую жизнь. День смерти – начало новой жизни. Просыпаясь, я говорю: «Коленька, ты сейчас летаешь на небесах, у тебя ничего не болит, нормально звучит голос. Поешь вместе с райскими птицами, ходишь ровно, у тебя нет метастаз, опухоли. Ты закончил свои болезни, и ты приобрел свободу, покой».

Уходя, Коля сказал: «Не плакать, я ухожу в жизнь лучшую – без боли». Поэтому, когда все близкие люди собрались на поминки, я им сказала, что мы должны закончить наш вечер тостом, который для Коли был очень важным: нам за жизнь выпить пора, а «гип-гип-ура» – это то, чему научили его спортсмены. Будучи инвалидом, он смотрел все спортивные передачи, где соревновались именно люди без рук, без ног. Он плакал и говорил: «Ну могут же». Как он кричал: «Давай лыжню». Мы орали, и радовались победе тех, кто лишен больших физических возможностей, но, которые могут бороться за жизнь. Поэтому «За нашу жизнь бороться пора,«гип-гип-ура». Какой бы жизнь не была тяжелой, но мы живем в этой жизни. Мы живем, и значит можем что-то изменить. Мы можем преодолеть, можем кому-то помочь, а они пускай осуждают.

Говорят: «Она пьет шампанское», а что я должна пить? Литрами водку на поминках? Оно мое любимое. Я пила французское шампанское, которое Коля мне всегда покупал, когда я была грустна. Он бежал за ним со словами: «Сейчас я приду, девонька моя любимая». У него никогда не было отчаяния в жизни. Даже когда он пришел в себя, не мог двигать руками, говорить, но смотрел глазами и мог писать. Знаете, что он написал первое – надо срочно венчаться.

- Вы сказали,что на поминках были самые близкие люди...

Знаете, было сложно отследить всех. Были приглашения, но люди шли. Не могла же я их выталкивать. Были посторонние. Противно сознавать, что они пришли помянуть Колю и совершили подлость.

Мне настолько это неинтересно, потому что за годы моей жизни с Колей были разные публикации, где меня осуждали за венчание с ним после 6 месяцев аварии, когда он еле стоял, еле держал свечу, у него текли слезы. Говорили: «Как она могла инвалида поставить перед алтарем». Не я его поставила, он сам встал. Он побывал там, он увидел бога, и он понял, что хочет быть со мной в вечной жизни. Я его просила сесть на стул, он говорил перед богом стоять буду. «Ладно стой», – сказала я ему. Взяла его свечку и сказала,чтобы он держался за меня. Человек слабости своей проявил душевную силу.

- Вы 13 лет ухаживали за тяжелобольным Николаем Караченцовым...

Даже 14 лет. У нас авария, потеря мозга, пластина, замена ключицы, все ребра восстановлены, челюсть лица восстановлена, а следующий год – 2014, когда ему поставили диагноз онкология.

- Каждый день, на протяжении этих 14 лет, вы отдавали Николаю Петровичу...

Я не отдавала. Я жила им. Я его сейчас люблю, и чувствую его присутствие в моей жизни.

- А вот чем, и как вы живете сейчас? Что стало вашим смыслом жизни?

У каждого человека есть предназначение в жизни и у меня оно было. Я думала, что актриса – это и есть мое предназначение. Я об этом мечтала всю жизнь. Но, когда поступила в театр Ленинского комсомола и увидела Колю, то вдруг поняла, что мое главное предназначение – любить, жалеть, помогать тому человеку, который во мне сделает этот взрыв любви. Я прекрасно понимала вершину Колиного таланта. Я понимала, что рядом стоящая Инна Чурикова на голову выше меня, что она гений, и Коля гений. Я поняла, что не буду добиваться звания народной артистки, что я буду служить в театре, как народная актриса и служить любимому человеку, чтобы он смог достичь вершины на сцене, чтобы он мог летать на сцене. Чтобы он знал, что дома сидит его любимая жена, что будет обед,что будет собака,что будет ребенок. Чтобы он всегда знал,что я стою и закрываю дом своими крыльями для него.

Сейчас моя любовь распространяется на нашего сына. Это плод нашей любви,наши гены, наши глаза,наши нервы. На моих трое внуков. Мои друзья тоже нуждаются во мне. Он ушел, а круг остался.

- На долю Николая Караченцова выпали очень тяжелые испытания: две автокатастрофы, онкология. Многие в таких ситуациях задают вопрос: “За что?”. Вы когда-нибудь об этом задумывались?

Случилась авария, позвонил Никита Михалков. Он много принимал участия в жизни Коли. Меня называл красавица, а Колю стойким солдатом. Он позвонил мне и сразу спросил: «Я надеюсь, ты не задаешь себе, как православный человек вопроса: «за что». Я говорю: «Конечно нет». И он говорит: «Потому что у каждого человека есть свои беды, горе и все они их преодолевают. Жизнь – это не радостное участие в беге под солнечными лучами. Это слезы,потери, болезни. Это борьба. Ты меня поняла? Помощь будет нужна, я всегда здесь».

Представляете, он звонит на Пасху, а примерно в это время вышла статья в желтой прессе, что я нуждаюсь в деньгах и хожу по банкам. Звонит Михалков и говорит: Я прочел статейку эту. Значит, завтра Пасха, иди в мой банк и возьми деньги. Я ему: «Все это фикция, вранье. Он говорит»: «Я могу в Пасху подарить подарок. Это моя воля, а ваша воля – принять».

- В день роковой автокатастрофы, в 2005 году, умерла ваша мама. Мне кажется, что в такой ситуации можно просто сойти с ума. Вы бы хотели вычеркнуть этот день из своей жизни?

Я ушла из дома, где мы жили с Колей. Вернулась в родительский дом и проводила маму в «другой мир» от раковой опухоли. Маме я закрыла сама глаза. Она у меня умерла на руках. Была ночь. Я хотела позвонить Коле только назавтра утром. Попросила, Коле не звонить. Но, один из родственников позвонил. Он сорвался и поехал с дачи. На этом нерве и случилась авария.

Нельзя ничего выкинуть из своей жизни. Бог распорядился этим, значит он знал, что Коля должен изменить что-то в себе. Он воцерковился, он пришел к богу, он венчался со мной, он поменял мировоззрение.

- Если бы была возможность вернуться в прошлое и выбрать другой путь, вы бы ничего не изменили?

Нет. Эти 14 лет меня тоже много научили. Вдруг я поняла, что сильная. Тут мама умерла, Коля лежит в коме, моя сестра стала на колени и сказала, что теперь я для них мама,папа, муж, отец, я все. Стою и думаю: надо стоять, и плыву одна на льдине, одна в океане, сильный ветер. Вместо сердца дыра, а ветер влетает в меня и обжигает.

После похорон я ехала на машине и орала от боли в открытое окно. Меня остановил милиционер и спросил: “У вас что-то случилось?”. Я сказала: “ У меня мама умерла. Муж умирает”. “Чем я могу помочь”, – спросил он меня. Ничем. Я должна выстоять сама.

Покричу немного, приду домой и буду выстаивать: буду высиживать в реанимации, молиться за мамину душу, за моих самых близких, потому что у них я самая сильная.

Мне приснился сон: Коля был на коне, в шлеме, с саблей. И вот я стою, начинаю надевать на себя этот шлем, беру меч и вся покрываюсь металлом.

- Допускаете ли вы мысль, что снова выйдете замуж?

Нет. Такая любовь бывает один раз в жизни и потом, кто может сравниться с матильдой моей. Знаете, отчего я грущу? Я грущу от того, что нет рядом со мной людей равных его интеллекту. Он знал все: музыку, живопись, кинематограф, драматургию. Он был человеком энциклопедических знаний. Мне было с ним так интересно. Когда мы просто молчали, когда он уже уходил, он смотрел и показывал мне на губы т.е просил поцеловать. Я его целовала и он шепотом говорил мне: “Спасибо мое счастье”.

- Как вы считаете, все ли возможное вы сделали, чтобы продлить жизнь Николая Петровича?

Я считаю, что да и даже сверх меры, потому что каждую ночь, ложась спать, целуя его в затылок, думала, что же еще можно придумать. Все, что нам говорили врачи: надо лететь в Израиль, в Китай, надо достать лекарство – все это мы проделали. Я не могу себя упрекнуть в равнодушии к этому человеку, потому что моя жизнь – была его жизнью.

- Не обижает ли вас, когда в ваш адрес звучит “веселая вдова”?

Нет, не обижает. Мы жили весело. Я не сдала его в дом инвалидов. Я веселила и подбадривала его каждый день. Он просыпался с радостью и засыпал с радостью. Я действительно, веселая баба, потому что у меня был гениальный муж, как актер и человек. Мы прожили с ним веселую жизнь.